Загадка последнего Сфинкса. Наталья Солнцева

Ну, кто же станет держать важные бумаги где попало? Разве что твой безмозглый Мурзик.

      – Он не Мурзик, а Мурат, – попятилась Александрина. – Не подходи…

      – Что ты любишь больше, секс или деньги? Развратная дрянь! Я жалею, что не согласился на вскрытие тела отца… Мне ведь предлагали. Теперь я не уверен, что причина его смерти – сердечная недостаточность. Уж не ты ли помогла старику отправиться на тот свет?

      – Не я! Клянусь, он умер своей смертью. Из-за чего мне было его убивать?

      – С тех пор ты не бедствуешь, хотя отец не нажил капитала, который ты могла бы транжирить после его кончины. Откуда у тебя деньги? Где ты берешь средства на тряпки и модные побрякушки? Еще и Мурзика содержишь. Он так неотразим в постели, что ты готова его кормить?

      – Он сам себя кормит.

      – На зарплату натурщика? Не смеши! Кто проплатил твою осеннюю поездку в Париж? Кстати, Никонов тоже там был… играл на фестивале. Говорят, ты исходила слюной, глядя на скрипача, даже набралась наглости кокетничать с ним на фуршете. Ты слишком заметна, чтобы это осталось тайной для московских сплетниц. Тебя еще не вызывали на допрос?

      – Какой допрос? Что ты несешь? – испугалась вдова.

      – Может, это ты его, а? Он отверг твои прелести. Такое не прощают.

      – Ни один мужчина еще не сказал мне «нет», – с придыханием вымолвила Александрина. – Никонов не исключение.

      – У вас с ним что-то было?

      – Не твое дело!

      – Ты, как всегда, права, – жестко рассмеялся художник. – Пора браться за кисть. Каждый должен выполнять свое предназначение.

      – Эй, ты в своем уме? Не приближайся!

      Она не могла убежать. Во-первых, хозяин мастерской наверняка запер за собой входную дверь; во-вторых, он стоял, загораживая собой путь в коридор; в-третьих, у него в руках был крученый шнур с золотой нитью, которым подвязывают занавеси.

      – Ты… хочешь меня задушить? – пискнула мачеха, покрываясь холодным потом.

      – Никто не знает, куда ты отправилась…

      – Мурат знает! Я предупредила его! А-а! А-а-а…

      – Лжешь, – спокойно сказал Домнин, делая шаг вперед. – Мы здесь одни. На улице ночь… До утра полно времени, чтобы спрятать труп в ближайший подвал, сбросить в канализационный люк или вывезти за город. Моя машина недалеко, на стоянке, подгоню и…

      – Ты сядешь в тюрьму! – завопила Александрина. От страха голос сел, и вместо крика из горла вырвалось слабое сипение. – Тебя поймают!

      – Видишь, ты даже кричать не можешь. Покорись судьбе…

      С этими словами он связал ей руки и начал срывать одежду. Куртку, свитер, брюки…

      – Все это я сожгу, – приговаривал он. – Тело не смогут опознать.

      Язык и губы женщины свела судорога. Впрочем, толстые стены мастерской поглощали все звуки. Александрина знала – звать на помощь бесполезно. Она не носила бюстгальтеров, и когда обрывки майки полетели на пол, ее грудь, плечи и живот в желтом свете лампы показались золотистыми…

      – Я пролью на тебя золотой