Изумрудный маг. Наталья Патрацкая

стеной. Дверь отъехала в сторону.

      Скрип. Стук. Скрип. Стук.

      Рядом с ними шел хромой. Во дворе дачи стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели десять женщин.

      – Женщины, вашему полку прибыло! Есть еще две девушки. Теперь вас двенадцать человек. Живите дружно. Приглашайте нас к столу.

      Мужчина сел на стул типа трона, украшенного трезубцем, перед ним по кругу сидело двенадцать женщин. Тринадцать тарелок стояло на столе. Две женщины подали пищу на стол. Оживления за столом не наблюдалось. Чувствовался всеобщий дамский страх.

      – Встать! Сесть! Встать! Сесть! – крикнул властно мужчина, и приступил к принятию пищи.

      Женщины выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия.

      Елена невольно оглядела постройки из красного кирпича. Ей было и грустно, и любопытно.

      – В моем ведомстве тринадцать комнат, всем по одной. Столовая – на улице, кухня, перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери крепости не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать – я один. Стены под током. Разойтись!

      На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на ней стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, но обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две дамы стали собирать грязную посуду. Одной из них была Елена. Она не понимала, что это все реальность, а не шутка. Елена приняла единственной мудрое решение: быть ближе к кухне, готовить, убирать, мыть посуду, молчать и слушать.

      «Слух даруй всем, а голос лишь немногим», – вспомнила она слова Шекспира.

      На первое утро одно место осталось пустым. Елена готовила еду на 13 человек. Алюминиевый прибор остался пустым, одна девушка не пришла на обед, на ужин. Что это была за девушка, Елена не успела запомнить. Теперь она пыталась всех запомнить: кто, где сидит, в какую комнату идет.

      Второй день был дождливым. Мужчина не вышел. Два места за столом оказались свободными. Десять девушек ели под дождем. Кое-кто чихал, одежда на них была та, в которой их сюда привезли.

      Клава шепотом подбивала Елену на бунт, она звала посмотреть те комнаты, из которых никто не вышел. Елена решила выжить, и на бунт не соглашалась. В свободное время она подметала двор. Клава нашла себе приятельниц, и они бурно обсуждали ситуацию.

      Третий день слепил солнечными лучами. Тепло обволокло девушек с ног до головы. Они думали, где бы им помыться.

      Скрип. Стук. Скрип. Стук.

      К Елене подошел хромой, посмотрел ей в глаза и ушел.

      Скрип. Стук. Скрип. Стук.

      Так прошло пять дней.

      На шестой день за столом не появилась Клава. Сердце у Елены упало. Спрашивать у мужчины было бессмысленно. За столом стало тихо. Он даже не командовал. Еды становилось меньше, пища исчезала на глазах. Елена решила готовить экономней, с учетом, выбывающих каждый день, девушек.

      На восьмой вечер в ее комнате послышались шаги.

      Скрип. Стук. Скрип. Стук.

      Елена притихла. Прятаться