Королева черного золота. Светлана Алешина

даже не один раз, но вспомнить его при всем желании теперь я не могла.

      – Там что-то с вакуумом было связано, – сказала я, напряженно потирая лоб. – И еще с водой…

      – Может быть, ректификационная колонна? – предположил Володька.

      – Нет, нет! – я решительно замотала головой. – Они не называли это колонной, отлично это помню. Там один кран синий, другой красный, и сначала нужно повернуть синий, а только потом красный, иначе произойдет взрыв. Они там авиационный керосин на этой установке получают, – вспомнила наконец я.

      – Ах, вот это что! – воскликнул радостно Володька. – Это установка по вакуумному гидроформингу нефти.

      – Вот-вот! – подтвердила я. – Именно так они и говорили. Я же помню: гидро-, что-то с водой связано.

      – Ну, тогда понятно, почему она взорвалась, – продолжал уверенно Володька, – Ты, наверное, пристала к аппаратчице со своими вопросам, та отвлеклась, забылась и вот перепутала краны: вместо воды сначала открыла вакуумный кран. Там, видишь ли, в таком случае происходит дикий перепад давления, такого стенки реактора при всем желании не выдержат. Да, Иринка, везет тебе на несчастья! – добавил муж, сочувственно глядя на меня.

      А я продолжала смотреть на него озадаченно. Уверенность, с какой мой супруг повторил версию руководства завода, меня сильно смущала.

      – Понимаешь, Вовик, – осторожно заговорила я. – Аппаратчица клянется, что она в правильной последовательности повернула вентили.

      – Конечно, она в этом клянется! – заявил Володька самоуверенно. – И будет со слезами на глазах клясться перед государственной комиссией. А что еще ей остается делать? Это же подсудное дело, то, что она там учинила! Надеюсь, никто не погиб?

      – Погиб, – ответила я. – Начальник цеха…

      – Ну, вот видишь! – заключил Володька торжествующе. – Боюсь, ей круто за это отвечать придется. Комиссию теперь никакими доказательствами не убедишь, если она даже будет плакать и утверждать, что все сделала правильно.

      Муж умолк, видно было, что он исключительно доволен собой, своей проницательностью и тонким знанием женской психологии. А я, задумчиво глядя в лицо моему супругу, все пыталась вспомнить, воскресить перед внутренним взором эти мгновения, последние секунды перед взрывом, сосредоточенное лицо аппаратчицы Наташи Шутовой… Вот ее руки тянутся к вентилю – синему, а вовсе не красному, который к тому же находится совсем в другой стороне от пульта, довольно далеко от синего…

      – Вовик, а ты уверен, что этот реактор не мог взорваться сам по себе? – спросила я. – Из-за какой-нибудь внутренней неисправности, например. Не по вине аппаратчицы.

      – Ну, чего захотела… – раздумчиво протянул мой супруг. – Химия – это тебе не математика, не точная наука, здесь на сто процентов ни в чем нельзя быть уверенным.

      Я снова задумалась, внимательно глядя в лицо супругу.

      – А ты не помнишь, – сказала я, – такие реакторы… по вакуумному гидроформингу нефти… Были прежде случаи, чтобы