Путь Грифона. Сергей Максимов

полка. Двое других комполка тоже отправились к своим подчинённым. Не прописанная ни в одном строевом уставе процедура разоружения была запущена, и теперь следовало только следить за её претворением в жизнь.

      – Что тебе, что Минину надо в театре представления давать, – улыбаясь, встретил Гриценко Ворошилов. – Артист, ничего не скажешь. Намудрил, намудрил… Можно было проще всё сделать. Оружие на землю и десять шагов вперёд… И все дела.

      – Пробовали так в семнадцатом году под Оршей. Товарищ Будённый подтвердит, – со знанием дела авторитетно заявил Гриценко, – стоит полк как вкопанный, и хоть ты заорись. До драки дело доходило. Пулемёты перед строем не помогали. А то ещё и палили из толпы… Однако наши-то молодцы какие! И строевой подготовкой не занимаемся, а не хуже офицеров всё выполняют.

      Весь день командованию Первой конной армии пришлось заниматься вопросами расформирования «замаранных» полков. Полки «не замаранные» принимали неожиданное пополнение. Составили списки зачинщиков погромов. Особый отдел приступил к арестам. Сразу выявили и арестовали сто семь человек. Ревтрибунал армии не церемонился. К вечеру сорок смертных приговоров было приготовлено к исполнению. Оставалось только их утвердить. Но многих из числа разыскиваемых преступников не нашли.

      – Где, где? – вопросами на вопрос отвечали опрашиваемые особистами бойцы. – А то сами не знаете, где? До Махно подались. Али ещё к якому батьку…

      – Куды ещё нашему брату, рядовому бойцу, от вас бежать? – вздыхая, спрашивали другие.

      – Как харчи реквизированные жрать, так комиссарам паёк отдай и не греши. А как ответ держать, так мы за всех отвечай, – слышалось в наступающих сумерках.

      – А комиссары с чекистами – дальше хари растить… Морды наели – за неделю не обсерешь, – не стеснялся в выражениях совсем уж отчаянный конармеец.

      Вечером того же дня, с топотом, звеня шпорами, задев ножнами шашки дверной косяк, в горницу дома, где разместились Будённый и Ворошилов, чуть не влетел Хмельницкий. Почти с порога, запыхавшись, сказал:

      – Гриценко убили.

      – Как? Кто? – медленно вставая из-за стола, ошеломлённо спросил Ворошилов.

      Хмельницкий молчал.

      – Говори. Чего душу тянешь? – спрашивал уже Будённый.

      – Хрен знает кто. Пришли его ординарца арестовывать. Гриценко заступился. Кто-то в суматохе да в темноте пальнул из нагана. И сразу наповал…

      – Где Зведерис? – спросил Ворошилов.

      – Сюда идёт. Я вперёд его побежал.

      Командиры не успели ничего сказать, как, осторожно ступая, в горницу вошёл Зведерис. Казалось, ни одна половица даже не скрипнула. Внешне чекист оставался спокоен, но и при свете керосинки было заметно, что он бледен. Прошёл к столу. Присел на широкую лавку.

      – Выйди, – приказал Ворошилов Хмельницкому.

      Не сказав ни слова, опять царапнув шашкой об косяк, прозвенев шпорами, ординарец вышел. Молчали. Казалось, что выжидали, у кого первого сдадут нервы. Первым неожиданно заговорил хладнокровный чекист:

      – Имею