Сумерки. Андрей Бурцев

к прикроватной тумбочке.

      – Дельце есть одно, старик. Можешь мне удружить? – Он достал из тумбочки тугой газетный сверток и протянул его Витьке. Витька зачем-то понюхал его, от свертка пахло бумагой и пылью. – Подержать надо. Наверное, с недельку. Я скажу, когда отдать.

      – Что… там? – запинаясь, произнес Витька, недоуменно щупая тугую газету.

      Леха широко осклабился.

      – Деньжата. Те самые, что как тараканы… – Он негромко хохотнул. – Два лимончика тут, – сказал он почти ласково. – Два маленьких сочных лимончика. Видишь, как я тебе доверяю. Ну, лады?

      – Где… взял? – Витька языком словно булыжники ворочал.

      – Там нет, – отрезал Леха. – От сырости развелись. Сыро у меня в хате. – Леха выжидательно уставился на него.

      – Ладно. Мне что – жалко? – Витька, два раза промахнувшись, сунул сверток в карман брюк и с трудом выбрался из мягкого матраса. – Ну, бывай. Попылю… А то Томка панику разведет.

      В комнате Одноногий по-прежнему спал мордой в кильке. Колям, неторопливо потягивая из стакана вино, молча кивнул на прощание. Витька с трудом попал в рукава куртки, переложил сверток во внутренний карман.

      – Возьми на дорожку, – Леха сунул ему в боковой карман непочатую бутылку «Столичной».

      На улице солнце ударило Витьке в глаза. Прохладный воздух, сменивший затхлую прокуренность Лехиной хаты, на секунду заставил его задохнуться. Подержавшись за калитку и немного придя в себя, Витька вышел на улицу…

      3

      Тамара, как, наверное, все женщины, не сидела спокойно за столом, поминутно вскакивала, выключала закипевший, шипящий чайник, кормила мальчишек, а потом выгоняла их из-за стола – Димку готовить уроки, а Валерку убирать в комнате игрушки, подливала бабке Мане чай и в перерывах между бесконечной суетой успевала поесть и чокаться с мужем рюмками.

      После третьей рюмки Витьку окончательно развезло. Кухня, правда, уже не вертелась, но глаза стали совершенно неуправляемыми и временами глядели в двух направлениях сразу.

      На другом конце стола что-то скрипела бабка Маня, не очень разборчивое и наверняка неинтересное. Ей, как всегда, налили на самое донышко, но она и это не выпила, только попробовала самую капельку. Выгодная бабка! Экономная! То и дело она давилась картошкой, надсадно кашляла, и сидевшая рядом Тамара осторожно хлопала ее по костлявой спине. В тарелке перед Витькой застыла картошка, и капли масла на ней превратились в желтые бусинки.

      Тамара тоже заметно охмелела, уже не вскакивала, сидела сгорбившись, положив руки на острый подбородок.

      – Витка, а, Вить, помнишь, как у нас было, когда мы только поженились? Ведь мы счастливы были… Мы были нужны друг другу. И ведь люблю я тебя, гада, – судорожно выдохнула она. – А порой терпеть не могу. Так бы и мотырнула вниз по лестнице…

      – Да, Томша, да… – плохо соображая, поддакивал Витька. – Мы им еще покажем… Черная полоса… кончится…