Ничья земля. Ян Валетов

стенного шкафа.

      – Я тебе не интересна?

      – Ты? Интересна.

      – Я интересна, а то, что меня касается, – нет?

      Шипел газ в конфорке. От турки поднимался чудесный аромат свежемолотого кофе – коричневая пенка уже начала расти, готовясь рывком выплеснуться на плиту, и испортить Сергееву удовольствие от приготовления и потребления любимого напитка. Он ненавидел чистить плиту после того, как кофе сбегал, но и терпеть коричневые пятна, похожие на коросту, на белоснежной эмали до прихода домработницы – тоже было выше его сил. Кофе обыкновенно сбегал два раза из пяти, доказывая Михаилу, что жизнь – беспрерывная цепочка компромиссов и с этим пора смириться.

      Сегодня ему не хотелось ссориться.

      – Мне интересно то, что касается нас.

      – Я знаю, почему ты никогда не задаешь вопросов. Для того чтобы самому не давать ответов.

      Пенка подошла к верху джезвы, и в тот момент, когда Сергеев наконец-то погасил газ, Вика вошла в кухню, не потрудившись набросить на себя хоть что-то.

      Без каблуков, босая, она была Михаилу чуть выше плеча. Беспричинно разгневанная. Выплескивающая наружу желание поскандалить. И удивительно красивая.

      Сергеев, глядя на нее, удивлялся, как совокупность в общем-то далеких от совершенства черт дает столь впечатляющий результат? Чуть длинноватый нос, выделяющиеся скулы, не самая совершенная по форме грудь, не самые длинные в мире ноги… Список несовершенств можно было бы продолжать, если бы не результат, который, как убедился Сергеев, опустив взгляд на полотенце, которым были обмотаны его бедра, был, что называется, налицо.

      – Ты разберись, что для тебя проще – отвечать на вопросы или выслушивать ответы? – сказал он с примиряющей интонацией.

      – Лживые ответы?

      – Ну, зачем же так?

      – Хорошо. Не до конца правдивые?

      – Я бы предпочел другую формулировку – не до конца откровенные.

      – Послушай, Сергеев, – сказала она, наблюдая, как он разливает по керамическим чашечкам густой, сладкий кофе. – Я всегда думала, что в этой стране могу узнать все и обо всех. Включая детские симпатии, сексуальные пристрастия и гастрономические выверты.

      – У меня нет гастрономических вывертов, и ты все знаешь о моих сексуальных пристрастиях.

      – А детские симпатии?

      – Если сказать честно, то в детском саду мне нравилась девочка по имени Галя. Мы с ней спали.

      – Что? – она удивленно подняла брови.

      – Наши кровати стояли рядом. И во время дневного сна она трогательно держала меня за руку.

      – Очаровательная деталь.

      – Но это еще не все.

      – Да?

      – Да. Еще мне нравился мальчик Сережа…

      Она засмеялась своим бархатным смехом, от которого у Михаила по спине бежала теплая волна.

      – Ты меня пугаешь!

      – С Сережей было интересней играть, но Галя так держала меня за руку во сне, что я просто не мог ей изменить.

      – Ты меня разыгрываешь?

      – Нет, просто рассказываю