Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове. Сол Слэш Хадсон

кусты оказались ко мне снисходительны.

      Когда ее мамы не было дома, мы занимались этим у нее в постели, а когда она приходила, перемещались на диван и ждали, пока она вырубится от валиума, в надежде, что не проснется и не застукает нас. Конечно, дождаться действия валиума не всегда было легко. Вскоре после того, как Мелисса с Кэролин переехали повыше в квартиру с двумя спальнями, Кэролин смирилась с тем, чем мы занимаемся. Она решила, что лучше мы будем делать это у них дома, чем непонятно где, и это все, что она нам сказала. Нам с Мелиссой, с нашей подростковой, сексуально ненасытной точки зрения, казалось, что ее мама самая крутая на свете.

      Кэролин курила много травки и не скрывала. Она скручивала нам отличные косяки, а еще позволяла оставаться у них и спать с Мелиссой целыми неделями. Мы начали встречаться летом, поэтому моя мама не возражала. Мать Мелиссы не работала. У нее был очень милый парень, намного старше ее, который продавал наркотики: кокс, травку и кислоту, – и все это он давал нам бесплатно при условии, что принимать мы будем только дома.

      Их многоквартирный дом находился на пересечении проспектов Эдинбург и Уиллоуби, примерно в двух кварталах к западу от Фэрфакса и в полуквартале к югу от бульвара Санта-Моника. Расположение было идеальное – начальная школа Лорел, где мы часто зависали с друзьями, находилась чуть дальше по улице. Кстати, там мы с Мелиссой и познакомились. Детская площадка у школы была таким же тусовым местом, как дом Мелиссы. Ее район представлял собой интересную культурную мешанину: молодые геи, пожилые еврейские семьи, русские, армяне и выходцы с Ближнего Востока жили бок о бок. Там царила какая-то старомодная атмосфера в стиле сериала «Предоставьте это Биверу», все улыбались, махали друг другу и здоровались, но при этом в воздухе висело ощутимое напряжение.

      Обычно вечерами мы с Мелиссой накуривались и слушали музыку вместе с ее мамой, а потом шли в гости к Уэсу и Нейту, двум геям, которые жили в единственном частном доме среди многоквартирных домов в радиусе шести кварталов. У них был огромный двор, наверное, около сорока соток, и высокий дуб с качелями. Мы выкуривали с ними косячок, а потом шли на задний двор, где лежали под дубом, глядя на звезды.

      За это время я открыл для себя много современной музыки. И уже упоминал о том, что мои родители все время что-нибудь слушали; это самое дорогое воспоминание детства. Я до сих пор все это слушаю – от классических композиторов, которых любил мой отец, до легенд шестидесятых и начала семидесятых, которых любили и мама, и папа. Этот период был самым творческим временем рок-н-ролла. Я постоянно ищу и редко нахожу музыку лучше той. Иногда мне кажется, что получилось найти что-то классное, но при более тщательном прослушивании оказывается, что это очередное переложение старого оригинала. А потом я понимаю, что лучше послушаю самих Stones или Aerosmith, чем тех, кому они послужили вдохновением.

      Когда мне было тринадцать, мне уже не хватало родительской коллекции музыки. Я