Волна. О немыслимой потере и исцеляющей силе памяти. Сонали Дераньягала

не могла. Иногда я приоткрывала глаза, но воды не видела. Вокруг было что-то серое, туманное – больше ничего не разобрать. И грудная клетка. Грудь ужасно болела, будто ее расплющило огромным валуном.

      Это сон. Один из тех снов, когда все время куда-то падаешь и никак не можешь проснуться. Теперь я была в этом уверена. Я ущипнула себя – ущипнула раз, другой. И еще, и еще. Я чувствовала щипки через брюки, вот только не просыпалась. Вода тащила меня со скоростью, которой я не могла даже вообразить, швыряла с силой, которой нельзя было сопротивляться. Меня несколько раз проволокло через кроны деревьев, через выдранные с корнями кусты; время от времени локти и колени бились обо что-то твердое.

      Если это не сон – значит, я умираю. Как еще объяснить такую чудовищную боль? Джип перевернулся, и теперь что-то убивает меня. Разве это возможно? Я же только что была в гостинице, в нашем номере. Я только что была с детьми. С моими мальчиками. Сознание немного взбодрилось и теперь мучительно пыталось сосредоточиться. Вик и Малли. Нет, нельзя умирать. Я должна выжить ради сыновей.

      Вот только тяжесть в груди была просто невыносима. Хоть бы боль прекратилась! Если я все-таки умираю, пожалуйста, поторопись – давай поскорее.

      «Но я не хочу умирать, у меня же такая прекрасная жизнь. Я не хочу, чтобы она заканчивалась, мы столько еще всего могли бы сделать», – подумалось мне. Однако теперь надо было отдаться на волю неведомой, неумолимой силы. Я это чувствовала. Я умру. Я ничто по сравнению со стихией, которая меня захватила. «Что поделаешь – все кончено, совсем кончено», – я сдалась, примирилась с неизбежностью. Но пока меня кружило в потоке, я чувствовала дикое разочарование, что моя жизнь должна вот-вот оборваться.

      Нет, этого просто не может быть. Ведь только что я стояла в дверях, болтая с Орлантой. Какое слово она тогда произнесла? Мечта? «…То, что у вас, ребята… о таком можно только мечтать» – да, так она и сказала. Слова подруги всплыли у меня в памяти, и я мысленно выматерила ее за них.

      Совершенно внезапно я увидела бурую воду. Серый туман кончился. Вокруг – бурлящая коричневая вода. Вода, уходящая вдаль, до самого горизонта. Теперь вся эта вода была моей, и она по-прежнему меня куда-то тащила с бешеной скоростью. Ухватиться было не за что. Но на что-то меня швырнуло. Рядом, в том же водовороте, кружилось несколько деревьев. Как же так? Что это все значит? Только что я находилась в нашем номере с Виком. Ну да… Он собирается надеть футболку Английской крикетной команды. Мы скоро выезжаем назад, в Коломбо. Я раскладываю футболку на кровати. «Должно быть, это все просто сон», – в какой раз подумала я. Во рту сплошная соль. Вода резко хлестнула по лицу, попала в нос и словно обожгла мозг. Но боль в груди прекратилась – чего я долгое время не замечала.

      Меня перевернуло на спину. Какое безоблачное синее небо. Надо мной клином летели аисты, вытягивая длинные шеи. Летели в том же направлении, куда вода несла меня. «Нарисованы», – подумала я. Эти птицы будто выписаны на небе. Полет нарисованных аистов. Я тысячу раз видела