Палач в нетерпении. Светлана Алешина

Борисова, которая работала над коллекцией костюмов для байкеров?

      – Ох, вот уж не знала, что это принесет мне популярность! – удивилась она. – Ты что, из компании этих мальчиков и девочек, которые тусуются на проспекте?

      – Нет, – развела я руками. – Я одиночка. То есть не совсем одиночка, я вдвоем с Пенсом.

      – С Серегой? – обрадовалась она. – Так ты – Серегина подружка? Слушай, как здорово!

      Потом последовал целый панегирик, описывающий Пенсовы достоинства. Я даже испытала приступ ревности – поскольку наивно полагала, что только я могу восхищаться моим Пенсом по праву безраздельной собственницы. Мы даже забыли про страшный повод для нашего знакомства.

      Напомнил Ларчик.

      Он молча поставил на столик чашки с кофе. И уселся в кресло, изучая нас с отстраненным интересом.

      – Кажется, вы нашли общий язык? – спросил он.

      – Представляете, – обратилась к нему Таня, – у нас с Сашей общий друг!

      – Остается надеяться, что это не ваш общий друг посылает вам фотографии и письма, – охладил наш пыл Лариков, напомнив о причине прихода Тани к нам.

      Мы сразу скисли. Лариков открыл тайную дверцу, впуская в наш теплый климат холодный воздух реальности.

      – Что вы, – махнула рукой Таня. – Это уж точно не он. Он на такое просто не способен.

      – Вот и давайте от него отвлечемся, чтобы попробовать понять, кто же из ваших знакомых такой талантливый…

      Он взял со стола письма и фотографию и посмотрел на нас.

      – Сейчас подумаю, – нахмурилась Таня. – Хотя, знаете, Андрей Петрович, я пока не нахожу ни одной кандидатуры.

      Она, перебрав в уме своих знакомых, покачала головой:

      – Нет… Не получается! Давайте так – я рассказываю вам все по порядку, а вы думаете, кто из моих знакомых может вызывать подозрения. Пойдет?

      Она была просто находкой. Потому что начала свой подробный рассказ с даты прихода первого письма.

* * *

      Оказывается, первое послание поджидало ее по возвращении из Польши, где бедная наша героиня показывала свою коллекцию.

      – Вот сами представьте, – возмутилась она, – приезжаю вся размякшая – первый выход на международный подиум, лезу в почтовый ящик и вместе с разными газетенками достаю вот эту пакость!

      Она поворошила несколько конвертов и достала самый грязный.

      – Вот оно, – протянула она письмо нам с Лариковым, явно колеблясь, кому же отдать предпочтение. Но, поразмыслив, решила не обижать единственного мужчину и отдала ему.

      – Естественно, все мое радужное настроение тут же испарилось, и я тогда разревелась. Но совсем не потому, что испугалась – о страхе тогда еще речи не было. Просто обидно – до чего у нас все-таки гадкие люди в бизнесе! Даже Польша воспринимается как повод для зависти! Ну и как вы сами можете прочесть, это еще цветочки. А так как я не подозревала, какие меня ожидают «ягодки», я восприняла это как самую большую пакость на свете!

      Лариков протянул наконец-то конверт мне. Я прочла.

      Просто классика жанра! Даже буковки были вырезаны, такие славные, разноцветные буковки, наклеенные