Гюнтер Шидловски. Александр Селин

же получил удар в живот коленом.

      Диц. – Да. А я, помню, получил кулаком в ухо.

      Пфлюгер. – А потом нас повалили на землю и стали пинать.

      Диц. – Но в одном, но в одном я глубоко уверен, Пфлюгер, что если бы они нас запинали вконец и лишили жизней, то тут же отношение к нам в корне бы изменилось. Сразу море уважения.

      Пфлюгер. – Рассказы о наших благодеяниях.

      Диц. – Красивые эпитафии и лучшие цветы. Видишь, какая тонкая категория кладбище! Резкая грань. С черного на белое и обратно. (Обращаясь к Штаубе.) Вот. То, что мы попинали тебя, Штаубе, это в порядке вещей. А раз жив, то обойдёмся без комплиментов.

      Пфлюгер (обращаясь к Штаубе). – Не принимай близко к сердцу, коллега. Ну, чего ты молчишь? Молчит. По-прежнему молчит. Как будто нас нет. Как будто мы для него лишние.

      Диц. – Знаешь, Пфлюгер, мне кажется, будет разумно, если мы отнесем его вглубь пустыря. Чтобы он не отвлекал Мастера, когда будем вести переговоры.

      Пфлюгер. – Резонно.

      Берут Штаубе под руки. Тащат вглубь пустыря.

      Диц. – А ну давай-ка, дружище. Руки, как плети.

      Пфлюгер – Тряпка какая-то. Мешок с мякиной.

      Диц. – Просто удивительно, как эти руки превращаются в железные, когда это безмолвное существо начинает работать. И вот еще: давай-ка закидаем его веточками, раз ему все равно. Так, на всякий случай, чтобы не напоминал о себе.

      Забрасывают Штаубе веточками, возвращаются на авансцену.

      Диц. – Ну вот, полдела сделано. А теперь давай подумаем, что скажем Мастеру, когда на нашу просьбу выплатить восемьдесят пять гульденов он ответит отказом. Думаем! Думаем!

      Пфлюгер. – Думаем!

      Оба молчат. Думают.

      Диц. – Ничего не придумал, Пфлюгер?

      Пфлюгер. – Нет, пока ничего.

      Диц. – Я тоже. Ладно, сейчас придумаем. Сейчас мы прорепетируем, сейчас мы кое-что изобразим. Представь, что я – Мастер, а ты тот, кто и есть – Пфлюгер. И вот, я приближаюсь… (Отходит в глубь сцены, оставив Пфлюгера на авансцене. Начинает приближаться. У него неплохо получается изображать Мастера. Пфлюгер теряется.)

      Я чувствую, Пфлюгер, у вас накопились ко мне вопросы?

      Пфлюгер. – Да, Мастер.

      Диц. – Ну что ж, спрашивайте, я весь внимание, мой друг.

      Пфлюгер. – Мастер, а когда… а когда… (теряется.)

      Диц. – Что когда? Зачем нужно это «когда»? Мы с вами здесь и сию минуту.

      Пфлюгер. – Не могу. Боюсь. Так похоже.

      Диц (прекращая изображать Мастера). – Ну чего растерялся, дурак, чего раскис? Ну-ка давай еще разок (Опять отходит вглубь сцены, опять приближается, демонстрируя и взгляд, и пластику Мастера.)

      Диц. – Я чувствую, Пфлюгер, что у вас накопились ко мне вопросы?

      Пфлюгер. – Да, Мастер. А когда вы нам вернете восемьдесят пять гульденов?

      Диц. – Восемьдесят пять? А может быть, шестьдесят пять?

      Пфлюгер (опять теряется.) – Может быть, шестьдесят пять…

      Диц. –