Ашхабадский вор. Александр Бушков

что все идет несколько не так, как запланировали. Ничуть не бывало – боевая подруга была собрана и решительна. Молодчина.

      – Да ведь пока, собственно, ничего страшного не происходит, – успокоил он ее. – Подождем немного, а потом…

      Что потом, он и сам не знал.

      И тут сзади послышался негромкий голос, произнесший непонятное слово: «Ген-геш-той».

      «Блин, это же пароль», – с некоторым трудом вспомнил Карташ наставления Дангатара-Поджигая. И резко обернулся.

      Перед ними нарисовались трое узкоглазых аборигенов – двое угрюмых, в промасленных оранжевых жилетах, с испещренными наколками руками и вида самого что ни есть злодейского, ни дать ни взять, тати с большой дороги – и один усатый, в форме железнодорожника, расстегнутой до пупа и с уоки-токи на ремне под пупом.

      – Типа того, – осторожно сказал Алексей, быстро просчитывая взглядом окрестности – на предмет наличия возможных засадных полков, скрытых огневых точек и других малоприятных сюрпризов. Бляха-муха, да тут не то что засадный полк – тут танковую дивизию спрятать можно, никто и не заметит, столько вокруг было вагонов и строений непонятных простому вэвэшнику предназначений…

      – Что ж, салям-алейкум, – осторожно сказал он усатому аборигену. – Вы по-русски-то кумекаете?

      – Получше многих кумекаем, – ответствовал усатый на русском, глядя исключительно на Гриневского, и почесал брюхо.

      Взгляд его был мало сказать неприятный – взгляд был до зубной боли Алексею знакомый. Именно так глядят матерые зэчары, что уже откинувшиеся, что еще чалящиеся. Чуть исподлобья, цепко, оценивающе, ежесекундно ожидая подлянки со стороны окружающего мира. И никакая надетая личина, никакая добропорядочная жизнь после не сможет затупить, пригасить такой взгляд… Уж поверьте специалисту Карташу.

      – Кто тут из вас от товарища Зажигаева? – поинтересовался усатый.

      – Не знаем такого, – быстро сказал Гриневский, и Алексей незаметно нащупал сзади за поясом рукоять «глока»… Хрена с два незаметно – оба татя в жилетах тут же напряглись. А жилеточки у них, кстати говоря, весьма недвусмысленно оттопыриваются с левого бока…

      – Правда, что ль – не знаете? – ненатурально удивился усатый. – И с товарищем Заряжаевым, может, не знакомы?

      – Вот что, дядя, – Алексей сделал шаг вперед и, не обращая внимания на изготовившихся орлов в жилетах, снял ствол с предохранителя, – не знаем мы никаких выжигаевых-перезаряжаевых. И шагай-ка ты отсюда подобру-поздорову…

      Наглость – второе счастье, не так ли? А также может дать заметное преимущество в развитии непредсказуемой ситуации, это вам любой дворовый хулиган скажет. И любой урка подтвердит.

      – Нормально, – усач вмиг стал серьезным, но на всякий случай руки держал на виду, буравя взглядом Гриневского и ни на кого боле взора не переводя. А орлы его заметно расслабились, точно повинуясь незримому сигналу железнодорожника. – Лакам – кличка то бишь по-нашему, –