Игра в обольщение. Дженнифер Эшли

ними вновь встала невидимая преграда. Лорд Кэмерон упрям и непредсказуем. Каждые несколько месяцев – новая любовница, он беспощаден, когда речь идет о победе на скачках, и яростно защищает своих лошадей и сына.

      Эйнсли слышала, как кто-то сказал о нем: «Лошади и женщины – это все, что его интересует, и именно в таком порядке».

      И все же в его глазах она заметила вспышку желания.

      Письмо по-прежнему было у Кэмерона. Она проиграла этот раунд. Но будет другой. Обязательно должен быть.

      – Спокойной ночи, лорд Кэмерон.

      Он взял ее под руку, на этот раз без малейшего намека на игривость, проводил до двери и, подождав, пока она вставила ключ в замок, практически вытолкнул из комнаты. Даже не подняв на нее глаз, Кэмерон закрыл дверь у нее за спиной, и Эйнсли услышала решительный щелчок замка.

      Ладно.

      Эйнсли выдохнула и прислонилась к стене. Она дрожала всем телом, грудь сдавило, в туго затянутом корсете стало трудно дышать. Она продолжала ощущать на себе вес тела Кэмерона, силу его рук на своих запястьях, прикосновение его губ.

      За эти шесть лет она не забыла ни его прикосновений, ни жарких поцелуев, ни сильного тела. Что он за человек: запретный, недосягаемый, которому нет никакого дела до Эйнсли Дуглас и ее проблем? Письмо по-прежнему у него, и ей надо вернуть его раньше, чем он передаст его Фелиции или, что еще хуже, своему брату Харту. Если Харт Маккензи узнает, какое сокровище так беззаботно держит в своем кармане Кэмерон, беспощадный герцог не колеблясь воспользуется им. В этом Эйнсли ни капли не сомневалась.

      Но в данный момент все ее мысли были только о крепком теле Кэмерона, которое прижимало ее к матрасу, и о его обжигающем дыхании на своих губах. Интересно, каково это – быть его любовницей?

      Изумительно, грешно, слишком ярко для таких, как Эйнсли Дуглас. Она вспомнила, что он назвал ее мышью, когда нашел в своей комнате на подоконнике.

      Когда она наконец отлепилась от стены и направилась к черной лестнице, ей вспомнилось кое-что еще, что она заметила совершенно четко, когда Кэмерон удерживал ее руки над головой. Свободный рукав рубашки соскользнул, и на внутренней стороне предплечья открылись шрамы. Они побледнели со временем, но сохранили четкую круглую форму, и каждый – примерно три четверти дюйма в диаметре. Эйнсли узнала форму шрамов, помня несчастный случай, который произошел с одним из ее братьев. Но у Синклера был только один ожог.

      Кто-то когда-то развлекался, неоднократно прикасаясь к коже Кэмерона горящей сигарой.

      Утро было превосходное. Анджело оседлал лошадь по кличке Жасмин и пустил ее галопом по одному из не слишком болотистых полей. Анджело позволил Жасмин скакать в полную мощь, а Кэмерон ехал следом за ними на закончившей скаковую карьеру лошади.

      Кэмерон ощущал силу лошади, на которой ехал, ветер, который дул ему в лицо, напор скорости. Все работало на то, чтобы выдернуть его из неприятного состояния похмелья. Он оживал и чувствовал прилив бодрости только верхом на лошади или наблюдая этих грациозных животных со стороны,