Осторожно: блондинка!. Ирина Хрусталева

вне дома?

      – Нет, кажется, в первый раз, – безразлично ответила девушка.

      – И ты так спокойно об этом говоришь?

      – А что прикажешь делать? Устраивать истерику с битьем посуды? Оно мне надо?

      – Ничего не понимаю, – задумчиво произнес мужчина и пошел в ванную.

      – Ты куда? – испуганно заорала Лариса и, догнав отца, схватила его за полу пиджака.

      – Что с тобой, дочка? Я только хотел помыть руки, – недоуменно уставившись на дочь, проговорил мужчина.

      – На кухне помой, у меня в ванной кран сломался, я уже на сегодня и слесаря вызвала, – скороговоркой выпалила Лариса.

      – Давай посмотрю, я ведь пока мужчина.

      – Не нужно, папочка, – поспешно возразила девушка, при этом испуганно вытаращив глаза, чем еще больше удивила своего отца.

      – Негоже тебе в таком нарядном костюме слесарить, на это простые сантехники имеются, – торопливо продолжала тараторить Лариса, улыбаясь отцу самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна.

      – Прекрати мелочиться, иногда самому даже интересно простую мужскую работу сделать, – отмахнулся от дочери Петр Васильевич и открыл дверь ванной комнаты. Он растерянно остановился на пороге.

      – Вы кто?

      – Слесарь, – охрипшим голосом ответил Владимир и нервно сглотнул.

      Петр Васильевич повернулся к дочери и испытующе посмотрел на нее. Дочь как ни в чем не бывало глядела на отца кристально честными глазами.

      – Надо же, оказывается, слесарь уже пришел, а я и не заметила, – брякнула она.

      Отец продолжал разглядывать побледневшего Владимира, который торопливо застегивал последние пуговицы на рубашке. Потом, неопределенно крякнув, Петр Васильевич вернулся на кухню. Лариса показала Владимиру кулак, а тот только развел руками и прошипел:

      – Я что, должен был в ванне утопиться и вместе с водой слиться в дырочку?

      – Нечего было в ванной прятаться, мог бы просто в спальне под кровать залезть, – прошипела в ответ Лариса.

      – Ну ты… ты… – возмущенно запыхтел Владимир, но мысли своей так и не высказал, потому что Лариса захлопнула дверь, чуть не прищемив ему нос.

      Она как-то бочком протиснулась в кухонную дверь и выжидающе уставилась на отца.

      – Кто это такой?

      – Пап, тебе же ответили, слесарь.

      – Дочь, я, конечно, очень тебя люблю, но это совершенно не помешает мне оторвать тебе голову и сказать, что ты такой и родилась. Имей в виду, что это было бы наказанием не за поступок, а за то, что ты хочешь сделать из своего отца дурака. Садись вот сюда на стул и рассказывай все по порядку.

      Лариса тяжело вздохнула, но спорить с отцом не стала. Набрав побольше воздуха в легкие, она начала выкладывать все, что произошло с самого момента, когда она собирала вещи в химчистку. Она рассказала обо всем, умолчала только о сбежавшем «трупе». Когда дочь закончила, Петр Васильевич задумался. Немного помолчав, он наконец высказался. И речь его заключалась в единственном слове:

      – Подонок.

      – Кто, пап? – не поняла Лариса.

      – Муженек