Великий обман. Научный взгляд на авторство священных текстов. Барт Д. Эрман

Плутарх или Павел.

      Второй уловкой служило включение в текст некоей правдоподобности. Термин «правдоподобность» относится к заявлению, комментарию или неформальному замечанию, которые призваны сделать текст очень похожим на тот, который вы ожидали бы увидеть от предполагаемого автора. Так, подделыватели оставляли личные комментарии адресатам письма, даже если на самом деле они его никому не посылали. Зачем говорить, что вы будете молиться о получателе письма во всё время его преследования, если вы не посылаете его никому, кто подвергается гонениям? Потому что если вы так скажете, это прозвучит именно так, будто вы пишете кому-то, кто гонения испытывает! Зачем просить об одолжении человека, которому вы на самом деле не пишете? («Привет, Иаков, обязательно поприветствуй за меня свою мать и не забудь принести мне книгу, которую я забыл у вас дома».) Потому что нет ничего лучше, что бы могло придать письму вид подлинного. Зачем придумывать имена адресатов, ваши прежние связи с ними, вспоминать какой-то совместный опыт и тому подобное? Потому что всё это придаст письму убедительности, создаст впечатление, что вы и вправду пишете именно этому человеку, именно сейчас и именно при описываемых условиях, даже если пишете вы тремя столетиями позже, ни к кому конкретно не обращаясь.

      Мы уже видели один пример «правдоподобности» несколько выше. Во Втором послании Фессалоникийцам и Апостольских Постановлениях спустя три столетия псевдонимный автор призывает своих читателей не читать псевдонимных писаний. Или, если быть более точным, не читать подделок. Зачем? В частности, затем, чтобы дать читателям меньше поводов заподозрить подделку. Да, это тоже род «правдоподобности».

      Последняя уловка, к которой прибегают некоторые подделыватели, это рассказ о чудесной находке. Если книга появляется на этой неделе и говорит о себе, что написана двести лет назад, каждый поинтересуется, где же она была всё это время. Поэтому мошенники иногда начинают или заканчивают свой текст описанием событий, приведших к исчезновению и обретению книги. Например, автор может начать книгу с описания сна, в котором ему повелевается глубоко копать с южной стороны дуба, что стоит в поле у ручья близ его фермы. Когда он выкопал яму, то нашёл в ней старинный деревянный ящичек, а внутри ящичка обрёл поврежденный временем манускрипт. Теперь он переписывает этот манускрипт от руки и видит, что это откровение самого Христа, данное апостолу Иакову и доселе скрытое от мира.

      Затем книга подписывается именем Иакова, как «переписал» с манускрипта «нашедший» его человек. Книга неизвестна, конечно, поскольку была всё это время скрыта, зато теперь вот она, явилась миру. Вернее, не она, а книга, написанная мошенником, выдающим себя за Иакова и рассказавшим всю эту историю, чтобы объяснить, почему раньше никто об этой книге не слышал.

      Взгляды древних на подлог

      Я уже упоминал, что ученые иногда решительно избегают употреблять термин «подлог» из-за его смысловой близости к «фальшивке» по отношению к псевдоэпиграфам. Ниже я поясню более