Вуаль темнее ночи. Ольга Баскова

не убивала, – твердила она, – я не могла его убить. Если вы арестуете меня, это будет серьезной ошибкой.

      Майор поморщился:

      – Я не арестовываю вас, девушка, я вас задерживаю. До выяснения обстоятельств.

      – Но у меня больная мама, – проговорила задержанная. – Она будет нервничать, и ей станет плохо.

      – Вы сами позвоните вашей маме и скажете ей, что задерживают всех, – предложил Павел. – А наш эксперт потрудится над кинжалом и, возможно, найдет улики, говорящие в вашу пользу.

      Вера закрыла лицо руками и всхлипнула:

      – Не найдет. Вам ведь нужны отпечатки пальцев убийцы, а мои там будут наверняка. Если человек задался целью подставить меня, то он обязательно сделал так, что я держала в руках этот проклятый кинжал.

      – А кто-нибудь обращался к вам с такой просьбой? – поинтересовался Киселев.

      Она пожала плечами:

      – Вероятно, я не помню. Иногда я делаю все автоматически, а сама погружаюсь в свои мысли.

      Прохоров смотрел на нее с жалостью. Он подозревал, в какие именно мысли погружается Вера. Разумеется, о пресловутом корабле с алыми парусами.

      – Значит, мы постараемся помочь вам другим путем, – сказал Павел. – Ведь наша задача – доказать чью-то виновность, а не обвинить невиновного, – он повернулся к Пете. – Бери нашу машину и поезжай с девушкой в отдел. А мы тут еще немного поработаем.

      – Хорошо, – согласился Петя.

      – Если мы не вернемся, когда Михалыч закончит экспертизу, позвоните мне, – попросил майор.

      Прохоров кивнул и дотронулся до локтя Веры:

      – Пойдемте со мной.

      Она втянула голову в плечи и покорно двинулась за ним. Когда молодые люди ушли, Павел обратился к товарищу:

      – Что ты обо всем этом думаешь?

      Костя развел руками:

      – Скажу тебе только одно: у этого Бучумова имелись враги. Разумеется, самый веский мотив был у этой Веры. К тому же она работает в бутафорском цехе. Если бы девушка даже у всех на глазах копалась в реквизите, никто бы не обратил на это внимания. Я уверен, спроси мы ее коллег, они не скажут ничего вразумительного. Это так естественно, чтобы работник бутафорского цеха вертела в руках ею же изготовленное оружие.

      – Ты прав, – согласился Киселев. – Мое предложение – давай завтра с утречка отправимся к гримерше, которая видела, как старый актер что-то подсыпал в бокалы артистам, впоследствии неожиданно заболевшим и даже умершим.

      – Пойдем, – кивнул Костя. – А сейчас по домам?

      – Да, – подтвердил приятель.

      Несмотря на довольно позднее время, Катя не спала в ожидании мужа.

      – Ужинать будешь? – спросила она, когда Костя поцеловал ее в щеку. – Я подумала, ты захочешь чего-нибудь легкого. Например, вареников с творогом.

      Скворцов только сейчас вспомнил, что вечером не пил даже чаю. Однако усталость брала свое.

      – Спасибо, родная, – проговорил он. – Я приму ванну и пойду спать. Все остальное завтра.

      Катя понимала его с полуслова:

      – Хорошо. И расскажешь мне обо всем тоже утром. Надеюсь, завтрашний день будет более