Среда обитания приличной девушки. Галина Хованова

человек в очках, снимал их и складывал на полочку. Как только он набирал воду в ладони и начинал мыть лицо, тут же подскакивала Капа и с удивительным энтузиазмом принималась полоскать в этой же раковине веник.

      А еще она покупала селедку. Да-да, соленую селедку. Желательно не первой свежести. И жарила ее на кухне на своих двух конфорках. А потом выбрасывала.

      Но ошибки бывают и у резидентов. И она ошиблась. Она обидела деда.

      Дед мой был тихим алкоголиком и работягой. Но бывало, приходил он домой на рогах, снимал ботинки, а на то, чтобы дойти от входа по всему коридору до комнаты, где стояла вожделенная кровать, сил не хватало. Поэтому он доходил до середины, присаживался на обувную полку и отдыхал минут пять. А потом уже преодолевал остальные метры. Это так, для справки, чтоб потом понятней было.

      Деду из деревни прислали шмат прекрасного розового сала. А поскольку холодильника не было, то оно, любовно завернутое в белую тряпочку, ждало своего часа между рамами кухонного окна, выходившего, как вы помните, на лестницу. Там вообще лежало все, что боялось тепла. И дед пригласил как-то всю свою бригаду отметить день рождения. Пока ехали, он расписывал – и какое чудесное у него есть сало, и как капустка в этом году удалась (а ведро с капустой стояло во входном тамбуре), только картошечки отварить – и все в ажуре! Прибыли, картошечки почистили, сварили, он за салом – а там вместо килограммового шмата – обмылок грамм на двадцать! Следствие установило, что Капа, решив, что семья у нас большая, за всеми не уследишь, повадилась потихоньку сальцо-то пилить. Ее ж не предупредили, что дед табу наложил! Вот так оно пилилось-пилилось, да все и… И капустка в ведре, конечно, была, но тоже… – кто же знал, что дед запретил капустку из того ведра жрать? Вот дед и обозлился. Но молча. Тихий был потому что.

      Пришел в очередной раз на бровях, дополз до полки и сел в изнеможении. А тут и Капа. И вертится у него перед лицом:

      – Что, Ванька, небось за свое сало так в лоб бы мне и дал? Дай, дай, а я тебя в милицию сдам!

      Дед слушал-слушал, молчал, а потом размахнулся коротко да и впечатал рабочей рукой ей промеж глаз. Ну, то есть повыше, в лоб. Капа закричала страшно и побежала вызывать милицию. Мол, сосед пьяный в жопень, передвигаться не может, дерется. Милиция приехала тут же – они привычные были, частенько приезжали, правда, до этого она по лбу не получала. Приезжают – а деда-то и нет. Пьяный-то он пьяный, однако ботинки в руки – и вон из квартиры. И через чердак – на вторую лестницу (у нас лестницы в подъезде были как ДНК, спиралью). Сидит, слушает, как менты с соседкой разговаривают. А у той беда: что в лоб ей дали – не видно, а соседа недвижимого и след простыл.

      Бои в коммунальной квартире могли случаться и из-за мелочей. Главное в этом деле было не допустить психотравмирующей ситуации, чтоб соседи не возбудились. Но не всегда же можно удержать себя в рамках!

      Кухня была главным плацдармом боевых действий, поэтому все ели в комнатах. Чтобы пищеварение не нарушать. Сразу слева от входа в квартиру была дверь на кухню. Потом коридор