Путь «Каравеллы». Владимир Михановский

не бывает мелочей. Ничтожное на первый взгляд происшествие может перерасти в трагедию, если вовремя не обратить на него должного внимания.

      – Мир и ладонью можно закрыть, если близко к глазам поднести, – заметил капитан, когда кок умолк.

      Особый интерес капитана вызвал рассказ Либуна о выпуклости на дне Синего озера, выпуклости, которой прежде не было и которую обминают рыбьи стайки. Живые существа – чуткие барометры, они способны первыми почувствовать приближение бури…

      Прочесывание оранжереи отсека, однако, мало что дало. Действительно, оба необычно гладких пня были на месте, и возле второго лежал могучий патриарх лесов, протягивая узловатые ветви к прозрачной воде озера.

      – Бедняга! – сказала Александра Ромуальдовна, словно о живом существе, и положила руку на шероховатый ствол поверженного исполина.

      Володя энергично протянул руку к пню.

      Старпом отвел его руку.

      – Не нужно, Володя, трогать срез, – сказал он. – Сделаем сначала бактериологический анализ.

      Либун, казалось, едва не приплясывал от нетерпения, наблюдая, как астробиологи готовятся к анализу живой древесной раны. Он попробовал было давать советы, но кто-то из биологов осадил его, заметив, что здесь не камбуз. После этого Либун на время прикусил язык и лишь молча наблюдал, как, руководимая людьми, ловко стыкуется друг с другом гирлянда биоманипуляторов.

      Луговская отдавала короткие и энергичные команды, которые тут же выполнялись: старший астробиолог пользовалась на корабле заслуженным уважением.

      Тобор стоял чуть поодаль, на холме, неподвижный, словно изваяние, и казался безучастным ко всему происходящему. Но люди знали, что он всеми своими анализаторами чутко и трепетно впитывает каждый бит информации.

      Пока биологи делали экспресс-анализ среза, другие группы продолжали осмотр отсека. Чуть отдохнув, и Ольховатский примкнул к одной из рабочих групп.

      Когда люди отошли от поваленного дерева уже на порядочное расстояние, над ними со свистом пронеслась огромная темная масса: это Тобор, что-то решив для себя, определил очередное направление поиска.

      Несмотря на тщательные и продолжительные поиски, срезанных и погибших деревьев в оранжерейном отсеке больше не нашли. Правда, дотошный Тобор приволок из каких-то дальних уголков несколько веток орешника и боярышника, срезанных все тем же странным манером, но это было все.

      А вот у озера Либуна ждал афронт.

      Дело в том, что никаких таинственных возвышенностей на озерном дне обнаружено не было.

      – Вот, вот это место! – повторял кок, волнуясь так, что на щеках его выступили красные пятна.

      – А вы не ошиблись, Феликс Анемподистович? – поинтересовался старпом.

      – Исключено! Совершенно исключено, Георгий Георгиевич! – воскликнул Либун и добавил: – Я ведь всегда купаюсь здесь и знаю это место как свои пять пальцев.

      – В таком случае куда же подевалась эта возвышенность, голуба душа? – спросил старший врач корабля.

      – Понятия не имею, Дмитрий Анатольевич, – ответил растерянно Либун и развел руками.

      Ольховатский начал было что-то говорить о чрезмерно буйных фантазиях, которые могут заслонить