Россия и бесы. Когда не стало Родины моей…. Савва Ямщиков

дореволюционной России наиболее значимые памятники строили на собиравшиеся народом пожертвования. Жертвователи и выбирали лучший проект и наиболее полюбившегося скульптора. А разве спросили у народа культуртрегеры из «Альфа-банка» и американского Гугенхаймовского центра, нужно ли увековечивать столь поспешно образ поэта И. Бродского, когда прошло так мало лет со дня его кончины, и неизвестно, будет ли он знаковой фигурой для отечественной культуры. А вот накануне 200-летнего юбилея подлинного исполина русской поэзии, выдающегося дипломата и общественного деятеля Ф.И. Тютчева пустует роскошный двор тютчевской усадьбы в Армянском переулке. Слышал я, что и бюст поэту готов, да что-то не торопится руководство Детского фонда, уютно осевшее в покоях дворца поэта, объявить о сроке открытия памятника. Зато как поспешно «лудит» неутомимый и плодовитый Шемякин изваяние бракоразводного юриста, основателя нынешнего воспетого миллионами детективных книжонок Санкт-Петербурга – г-на Собчака!

      Понятно, «заморский Микеланджело» благодарен шилу, которое поменяли на мыло. Прежние хозяева города его гондобили, как могли, а нынешние – на руках носят. Но разве личные пристрастия приводят к нерукотворным свершениям мастеров искусства? Может, лучше было бы поставить памятник Блоку, или Шостаковичу, или Станиславскому? Сегодняшние же демократические пристрастия Шемякина смахивают на захоронение одного из питерских криминальных авторитетов в пещерах Псково-Печерского монастыря, в которых до того погребали лишь здешних монахов, а в средние века – представителей фамилии Пушкиных, Скобельцыных и других славных псковичей.

      Другой «земляк» Шемякина, Эрнст Неизвестный, широко развернувшийся при установке магаданского мемориала жертвам ГУЛАГа, не уступив по размаху и мощи незабвенному Е.В. Вучетичу, нынче готовит проект «Памятника водке». Да-да, водке, господа, в древнем Угличе, где одна из самых страшных проблем нынче – всенародный бич пьянства. Заокеанскому просветителю, на которого молится местное начальство (как же: у них есть – и они им гордятся не меньше, чем древними церквями, – музей водки!), плевать на наши проблемы. Главное – авторское честолюбие потешить. Тем более прецедент имеется – болванчики в честь всероссийского алкоголика Венечки Ерофеева уже установлены на трассе «Москва – Петушки». В.П. Астафьев, сам человек пивший немало, чуть ли не плевался, предавая остракизму прославление сошедшего с круга горе-писателя. А вот на днях еще один полуамериканец, поэт-вития Евтушенко написал, что Венедикт Ерофеев пребывает в одном пантеоне с Гоголем, а вот мелкотравчатый Виктор Ерофеев (и придумает же Бог такое совпадение фамилий) достоин лишь участи пошлейшего «Вечного зова», сотворенного А. Ивановым. Но уж популярность ивановской эпопеи в прежние времена перекрывала временную славу Евтушенко и иже с ним, да и по сей день телевизионные рейтинги «Вечного зова» необычайно высоки.

      Понимая, что вразумительных