Россия и бесы. Когда не стало Родины моей…. Савва Ямщиков

русскому, к прелестям деревенской жизни, к светлому простору нашей прекрасной земли, к добрым и отзывчивым людям? И вот уже повзрослевшая «лолита» села на кухне с мегерообразной писательницей, как бы породнившейся со славным родом Толстых, и несет на канале «Культура» такие сентенции, что хоть святых выноси. А ведь сколько ее совестливый дед, писатель Сергей Смирнов, принес добра людям, скольким забытым воинам – защитникам нашим – вернул он славные имена и вечную память, так же, как и замечательные актеры Леонов, Папанов, Сафонов и Глазырин позволили заявить капризному ее папе о себе как о подающем надежды режиссере. Но правильно говорится, оставь надежды всяк сюда входящий! Променял отпущенную Богом возможность Андрей Смирнов на псевдодемократические ценности, позволяющие плевать в колодец с чистой водой.

      «Им можно, а почему же нам нельзя?» – задаются вопросом представители масскультуры и стараются не отстать от передового отряда так называемой интеллигенции. В недавнем телевизионном шоу, где думские депутаты во главе с Жириновским и Федуловым с пеной у рта отстаивали право русского человека материться устно и на бумаге, на трибуну выскочил, словно чертик из табакерки, раскрашенный наподобие туземца с полинезийских островов Бари Алибасов и подленько, сальненько просмаковал отрывок из записок Пушкина про пресловутый сундук, связанный с Анной Керн. Откуда знать «нанайцу», что есть вещи, о которых нельзя болтать публично, а уж если ты знаешь, кто такой Пушкин, то и вообще держи дистанцию. Нет, несет безграмотного балабошку: «Сам Пушкин позволял себе цинизм, а почему нам нельзя?»

      Во-первых, циничным Пушкин не был по Божественному предназначению. Написав молодым «Гавриилиаду», он всей своей последующей жизнью искупал сей грех богохульный и кровью своей смыл прегрешения и человеческие слабости. А самое-то главное, загляни Алибасов в последние исследования пушкинистов – и не стал бы он вспоминать про пресловутый сундук. Не Анне Керн посвятил он строки о чудном мгновении и гении чистой красоты! «Сикстинская мадонна», так потрясшая В.А. Жуковского и восторженно описанная им, а может, и сама императрица Александра Федоровна, перед красотой которой тайно преклонялся великий поэт, вдохновили Михайловского изгнанника на божественное творение. Поездили бы почаще к берегам Сороти «нанайцы» и большие литературные дяди, впавшие в детство и ставящие мини-памятники зайцам и чижикам-пыжикам, – глядишь, что-нибудь поумнее и придумали бы, чем интерпретации непроверенных рассказов и баек, связанных с именем Пушкина.

      Покопавшийся в исподнем великого поэта эстрадник Алибасов достоин сожаления, и есть надежда, что, пообщавшись со вдовами великих наших писателей, он еще чему-нибудь научится, ибо наивность и горячность сего эстрадного мустанга, вероятно, поддаются дрессировке. Куда безнадежнее, безысходнее и страшнее будущее писателя В. Пьецуха, посягнувшего в одном из номеров «Литературной газеты» на эксгумацию и