Николай Крючков. Русский характер. Константин Евграфов

«Виновата ли я?» актриса вспоминает сцену из фильма, которая никак ей не удавалась. Пьяненькая Нюрка поздно вечером возвращается из ресторана домой. Чтобы не разбудить мужика, она снимает туфли и тихонечко пробирается в спальню. А он не спит, сидит злой, заросший щетиной и спрашивает:

      – Где ты была?

      – Какая тебе разница, где я была? Была и была…

      Тогда мужик взрывается.

      – Вон дети некормленые, а ты где-то шляешься!

      – А чего ты распетушился? Может, это дети не твои…

      Глаза Крючкова наливаются кровью.

      – Как?!

      И заносит огромный кулак, чтобы ударить Нюрку. Но какая продавщица пивом будет ждать, когда ее ударят? Нюрка-Лучко должна была развернуться и со всей силы врезать ему.

      И вот наступает этот момент, а у Лучко рука не поднимается, чтобы ударить Крючкова. Съемка останавливается. Репетируют еще. Ну никак не получается!

      – Николай Афанасьевич, – говорит Лучко, – извините, но не могу я вас ударить!

      – Как это не можешь? Это же не ты бьешь, а Нюрка. Попробуй еще.

      – Нет, все равно не смогу…

      – Если ты и в этот раз меня не ударишь, – теряет терпение Николай Афанасьевич, – то я тебе так врежу!..

      И с такой злостью и ненавистью занес над бедной Кларой кулак, что она непроизвольно развернулась и хорошенько влепила ему!

      – Ну молодец! – рассмеялся Крючков, потирая щеку. – Но, честно говоря, совсем не ожидал, что у тебя такая тяжелая рука.

      Обошлось без травм, зато сцена получилась великолепная.

«Цыганы шумною толпой…»

      Это было в Сухуми. Два артиста, Николай Крючков и Лев Поляков, приехали накануне поздно и на другой день после завтрака решили ознакомиться с городом. Они вышли из гостиницы и сразу же попали в водоворот разноязычной толпы. Набережная в Сухуми – это местный Бродвей. Жизнь здесь кипит круглосуточно. Абхазы, дагестанцы, русские, молдаване, украинцы о чем-то договариваются, обнимаются, целуются – и все довольны.

      И тут актеры услышали истошный женский крик. Как истинный рыцарь, Николай Афанасьевич бросился на помощь. Оказалось, у лоточницы цыганка вырвала из рук деньги и убежала. Уже недалеко – в нескольких шагах от места происшествия – она смешалась с группой своих соплеменниц, но лоточница сразу узнала ее.

      – Вон она!

      – Пойдем! – коротко приказал Крючков.

      Они подошли к цыганкам. Николай Афанасьевич остановился, поманил воровку пальцем, и когда она подошла, вытянул руку ладонью вверх.

      – Сейчас ты, – сказал, – положишь на эту ладонь деньги, которые взяла у этой женщины. И быстро.

      И только теперь Крючкова узнали по голосу.

      – Чавэлы, это же Крючков!

      – Коля Крючков!

      – Долго мне еще ждать? – не опуская руки спросил Николай Афанасьевич.

      И тут все цыганки разом загалдели и набросились на свою подружку с руганью. Той ничего не оставалось, как положить на протянутую ладонь деньги.

      – Больше такого не делай, – по-отечески укорил ее Крючков, отдал деньги