Русские и нерусские. Лев Аннинский

писатель Элисбар, в значительной степени alter ego автора) берет винтовку и идет на войну.

      Война – с абхазами. «Самая бессмысленная, которую сам черт уже не разберет, кто начал и для чего».

      Его на этой войне не убьют. Убьют – последнего из рода Кашели, того самого, кто казнил своего отца, а теперь ищет смерти. В духе той фантасмагории, которая и изначально сопровождает этот выношенный в годори род, он не просто пляшет на бруствере – он пляшет, поставив на голову бутылку, – предлагает абхазским снайперам тест на меткость, а заодно и на чувство юмора.

      Возможно, абхазы оценили бы юмор и прицелились бы в бутылку… но, как на грех, в их окопе оказывается комсомолка из Мурманска. Снайперша эта наводит оптический прицел и простодушно снимает плясуна выстрелом в корпус, подумав только: странные эти грузины, совсем не маскируются.

      Рыцарь по натуре, Отар Чиладзе не позволяет себе возненавидеть эту русскую комсомолку; ее веснушки, описанные с отеческим пониманием, рифмуются с веснушками обольстительной Лизико, той самой, которая грешила со своим свекром.

      Можно подумать, что русская снайперша безгрешна.

      Она-то, может, по наивности и безгрешна, но в Абхазию она приехала потому, что ей приглянулся кубанский казак, такой же, как она, доброволец.

      Казак этот похаживает в дедовских штанах с лампасами, в фуражке набекрень, с карманами, полными семечек. «За одного грузина – одна горсть семечек!» – дразнит он влюбленную в него снайпершу, и снайперша замирает от нежности: «Дурачок! Дурачок. Дурачок…».

      Что делать умному грузину-интеллигенту с дурачком, если в том оживет дух старорежимного урядника? Идти дальше по роковому замкнутому кругу? Что делать с духом нации, когда дух закапсулирован? Остаться в скорлупе, в ковчеге, в коконе, с запертыми воротами, перекрытыми путями, забетонированными границами?

      А выйдешь на свободу – там «тухлое человечество», то есть зверинец: в покое не оставят, не пожалеют, не пощадят. Копытами забьют. Как комара, прихлопнут.

      Война так война, думает писатель Элисбар, соображая, что делать с выданной ему винтовкой. «Маленький комар одолеет хворую лошадь, если, конечно, маленькому комару поможет большой волк…».

      Отдаю вам должное, батоно Элисбар: вы не помянули медведя. С ролью хворой лошади нам придется смириться. А волк… волк, конечно, не петух, так что месье Гамба может оставаться в своем Париже. Когда же в облике волка появится какой-нибудь герр Тотлебен, мы постараемся дать выход его инженерным талантам: поручим ему оборону Крыма… если, конечно, Крым не вывалится навсегда из нашего общего годори.

      Хант с ракеткой

      В какую бы глушь таежную ни завел нас неутомимый северянин Юрий Блинов, в какую бы непролазную тундру ни загнал, – однако у этого зубра геологоразведки всегда маячит на горизонте Буровая.

      К ней, спасительнице, бредет, проваливаясь в снег, ненец Пяк Канлий – просить бензина: надо срочно вывезти народ со стойбища,