.

весьма преуспевающим. Не брал никакого гражданства – ни французского, ни американского – потому что он хотел вернуться в Советский Союз. И в декабре 1952 года он привез нас, свою французскую жену, меня, 19-летнего, моего брата. Если бы Сталин не умер через 2 месяца, моего отца посадили бы 100 процентов. И, скорее всего, с концами. Мою мать, наверное, тоже. Может, и меня, 19-летнего. Пашку – нет, Пашку, наверное, в какой-нибудь детдом.

      Я понимаю, что это трагедия, когда страна разваливается, когда целый народ старался, верил, пытался что-то делать. Но когда посмотришь, что там делали с этим народом, когда посмотришь, сколько было диких страданий, сколько несправедливо убитых, посаженных, сколько людей бежало. Как можно мечтать о восстановлении этого? Я этого не понимаю.

      Ж. Алферов: Простите, вы не понимаете, да?

      В. Познер: Не понимаю.

      Ж. Алферов: Я могу вам сказать, мой отец тоже провел некое время – мне об этом он уже рассказал после XX съезда партии….

      В. Познер: То есть он сидел?

      Ж. Алферов: Его выпустили довольно быстро… Я прекрасно знаю, что происходило, и тем не менее, я могу сказать, что страна вообще сделала необычайно много. Затем, я хочу сказать, Советский Союз и наша система эволюционировали в положительную сторону. И эта эволюция могла и должна была привести к сохранению и могучей промышленности, и науки. Я же был народным депутатом СССР. Я был, между прочим, в межрегиональной группе.

      В. Познер: Да, я помню. Я же помню.

      Ж. Алферов: Вот. И я вам могу сказать, вместе с тем я голосовал, как и очень многие, против шестой статьи. А вот сегодня я бы сказал так: наверное, нужно было оставить шестую статью и бороться нужно было за демократизацию партий. И это дало бы нам гораздо больше. Я вообще думаю, что, на самом деле, многопартийное… Вот для нас важнее, нам пример в этом отношении показывает и Китай, я и сегодня езжу в Китай довольно часто, практически каждый год. Там происходит очень медленная эволюция, она происходит. Она у нас была более быстрая.

      В. Познер: Вы не знаете, сколько людей сидят в Китае, случайно, нет?

      Ж. Алферов: Не знаю. А сколько людей сидит в современной России?

      В. Познер: Я имею в виду по политике. Я не имею в виду уголовный уровень.

      Ж. Алферов: И я хочу сказать следующую вещь. Да, я – за демократическую страну. И вместе с тем я считал и считаю, что коммунистическая идеология и идеология советской власти, идеи социальной справедливости в конечном счете победят.

      В. Познер: Я с вами совершенно согласен насчет идей – они замечательные идеи. Но в Советском Союзе, конечно, они были…

      Ж. Алферов: Прочтите. Понимаете? Тут будем говорить так: прочтите. А социальная структура. Да, вот с моей точки зрения, мы действительно нуждались в нэпе, специфическом нэпе в 1980-е годы. Но нам не нужно было делать ту приватизацию, которую мы сделали.

      В. Познер: Это вопрос другой… Хорошо. Первое пленарное заседание Госдумы нынешнего созыва вы на правах старейшины открыли, и очень