Сестра Зигмунда Фрейда. Гоце Смилевски

когда-то ему подарили, а он сохранил. Зигмунд сидел в большом красном кресле в центре комнаты и смотрел на вещи, раскиданные вокруг. Он повернулся к нам, кивнул и снова обратил взгляд на беспорядок. Мы сказали, что пришли пожелать ему счастливого дня рождения. Он поблагодарил нас и положил подарок на стол рядом с собой.

      – Как видишь, мы уезжаем. В Лондон, – произнес он.

      – Могу помочь собраться, – предложила я.

      Анна сказала, что будет подавать мне ненужные вещи, а я – класть их в коробку на выброс. Остальные вещи потом отправят по почте в Лондон. Паулина осталась стоять у стены.

      – Этот портсигар? – спросила Анна, вертясь вокруг отца и показывая ему серебряную коробочку, инкрустированную несколькими зелеными камушками.

      – Это подарок твоей матери. Берем.

      Анна положила портсигар в коробку рядом с собой.

      – А это домино из слоновой кости? – спросила она.

      Зигмунд задумался на несколько мгновений, затем ответил:

      – Не помню, от кого оно. Выброси.

      Анна передала мне домино, и я опустила его в ближайшую коробку, где громоздились книги, сувениры, безделушки, обреченные на выброс.

      – Это? – спросила Анна и, подняв книгу, поднесла ее поближе к глазам Зигмунда.

      – Эта Библия – подарок от твоего деда Якоба на мой тридцать пятый день рождения. Возьмем.

      Анна сказала, что очень устала, работая с самого утра, и хочет немного передохнуть. Она удалилась в столовую размять ноги и выпить воды.

      – Значит, ты все-таки запросил визы на выезд из Австрии, – обратилась я к брату.

      – Запросил, – сказал он.

      – Но ты же убеждал меня, что нет причин для бегства.

      – Это не бегство, а временный отъезд.

      – И когда вы уезжаете?

      – Марта, Анна и я в начале июня.

      – А остальные? – спросила я. Брат молчал. – Когда уезжаем Паулина, Роза, Марие и я?

      – Вы не едете.

      – Нет?

      – Нет необходимости, – произнес он. – Я еду не потому, что так хочу, а потому, что мои приятели – дипломаты из Британии и Франции настояли на том, чтобы местные власти выдали мне визу.

      – И?..

      Брат мог поломать комедию: уверить нас в том, что какой-то иностранный дипломат выхлопотал разрешение на то, чтобы выпустили детей Зигмунда, его самого и жену, а он сам был не в состоянии спасти остальных. Он мог поломать комедию, но этот жанр ему не подходил.

      – Мне позволили составить список самых близких людей, готовых уехать из Австрии вместе со мной, – сказал он.

      – И ты ни на мгновение не подумал, что мог вписать туда и нас.

      – Нет. Это временно. Мы вернемся.

      – Даже если вы вернетесь, нас уже не будет.

      Он молчал. Затем я сказала:

      – Я не вправе спрашивать, и все же… Кто в этом списке твоих близких людей, которых необходимо спасти?

      – Правда, кто в этом списке? – вторила мне Паулина.

      Брат мог поломать комедию: сказать, что вписал только свое имя, имена детей и