Солнечный удар (сборник). Иван Бунин

наваленной соломой.

      Не стану подробно описывать наше путешествие, жаркое, знойное утро, облака густой пыли на большой дороге и несносно медленное движение за обозом, который мы нагнали. Обоз был очень длинный, и дядя, любивший всегда медленную езду, не стал объезжать его. Пахнущие дегтем телеги были тяжело навалены кулями муки и запряжены седловатыми, огромными, но ленивыми меринами. Возчики, сидя на грядках, дремали, и казалось, что им совершенно безразлично, когда они доберутся до города. Только на одной телеге сидел мещанин, похожий на борзую собаку, и всю дорогу ругался со стариком, ехавшим сзади. Но старик, сутуловатый, толстый, с маленькими глазками и громадной рыжею бородой, по-видимому, ругаться умел очень плохо, и брань выходила вялая, так что не разгоняла скуки.

      – Посмотрим, долго ли ты продержишься у самого-то, – говорил мещанин, выплевывая подсолнухи и болтая ногами. – Посмотрим!

      – Небось! – отвечал старик злобно и хрипло. – Небось! Уж если тебя, мошенника, держат…

      – Меня-то будут держать! – перебивал мещанин.

      – Все этаких чертей держат, – возражал старик.

      – «Чертей», – передразнивал мещанин гнусливо, – «чертей»! Слезь, дьявол, высморкайся! Загундосил.

      – Сам высморкайся! – повторял старик.

      – Енот, дьявол! – не унимался мещанин.

      Старик страшно обижался, вскакивал и кричал:

      – Я не енот, а крещеный человек! Ты сам енот!

      Но мещанин опять перебивал его…

      Часов в десять утра (до города было верст двенадцать) мы, наконец, добрались и остановились на постоялом дворе.

      Дорога, впрочем, не произвела на меня особенно неприятного впечатления. Думая, что часа через два я буду видеть Сашу, грациозную, веселенькую Сашу, я мало обращал внимания на все неудобства и на неприятности дороги. Но на постоялом дворе дело пошло хуже. Еще въезжая в ворота, дядя заметил, что под навесом на телеге лежит прекрасно отпоенный теленок, и сейчас же закричал его хозяину, сидевшему тут же:

      – Дядя, что это привез продавать – бычка или телушку?

      – Да, – флегматично ответил мужик.

      Дядя после этого замолчал и, когда мы слезли с телеги, неизвестно куда скрылся. Я уже успел надеть воротнички (прифрантился) – его все нет. Я бросился, наконец, искать. Забежал в комнаты, где несносно заливалась канарейка, посмотрел еще кое-где – нету. Иду к телеге – навстречу мне дядя, а за ним мужик тащит к нам теленка.

      – Купил теленка, – сказал мне дядя. – Ты тут посиди около него, а я схожу кое-что купить.

      Меня даже в жар бросило.

      – Как? Теленка караулить? – чуть не со слезами возопил я. – Что ж это такое?

      – Что ж тут такого? – перебил дядя строго. – Конечно, караулить, – утащить могут. А сходить ты еще успеешь, я сейчас приду. Значит, посидеть можно. Если же неприятно – не ехал бы. Да и не поедешь уж отсюда – пешком, брат, попрешь, если не посидишь. Понял?

      Что тут было делать? Тогда мне казалось, что дядя так строг, что легко может исполнить подобное обещание. Чуть не со слезами уселся я около проклятого теленка.

      Жду…