Мужчины из женских романов. Эллина Наумова

звонки и сортировать поступающие по электронной почте рукописи. Крест дается человеку от рождения, но свою голгофу каждый складывает сам по булыжничку. А иногда яму себе роет. Говорили упрямой девчонке: прочитала синопсис, если он отвечает требованиям редакторов, пересылай им текст, не заглядывая в него. Если нет, заготовь шаблон отлупа, дескать, произведение издательству не подходит, желаем творческих успехов, и шли себе по всем адресам. Но, чтоб он провалился, мифический истопник, Света тоже решила директорствовать в бане. То есть открыть перспективные авторские имена и основать собственную небанальную серию женского романа. Для начала. Ей хотелось доказать, что она чего-то стоит, всем. Особенно Диме.

      2

      Издательство было новое и очень маленькое. Зачем оно появилось в густом ряду таких же, известно было только тому, кто спонсировал владельца – Егора Александровича Пирогова – нищего, болезненно умного тридцатилетнего парня, одержимого манией взаимовыгодного сотрудничества. Что-то вроде «Досточтимый крокодил, позволь сделать из тебя отличную сумку. А то сидишь в вонючей тине, не каждый день жрешь, да и все равно тебе подыхать». Как все маньяки, он мог быть обаятельным и убедительным. Если денег дал мужчина, то вскоре ему предстояло узнать, что он вложился не в тот бизнес. Если женщина, то Егору надо было творить чудеса на любовном ложе. Чтобы благодетельница не увлеклась юношей, который продает не книги, а мясо. Такие в койке тоже много чего умеют, но стоят дешевле и быстро переходят на самоокупаемость.

      Постоянно балансируя на краю, за которым мощные ребята выбивают долги вместе с духом, Пирогов ютился в коммуналке и ездил по доверенности на «форде» дальнего родственника. Зато всякий его рабочий кабинет был почти близок к роскошному: натуральные дерево и кожа, светильники на заказ, лучшая оргтехника. И поче му-то обязательно ковер из великолепной шерсти ручной работы на полу. Упомянутое «почти» обеспечивал сам издатель. Он всегда случайно, но неизбежно царапал мебель, казалось, даже рукавами, прожигал сигаретами диваны и кресла, заливал ковры кофе. В издательстве он тоже ни в чем себе не отказал и еще не успел нанести урон дорогим вещам. Поэтому, когда Света обнаружила, что кроме его просторных богатых покоев (к труду офис Егора не располагал) книжное царство состоит всего-то из двух тесных комнат с ободранной мебелью и старыми компьютерами, она растерялась. В одной жили загадочной трудовой жизнью две молодые высокомерные дамы – экономист и юрист. «Будешь тут раздуваться: при таком престижном образовании сидеть в конуре и верить в лучшее. Хотя строчка «опыт работы в издательском бизнесе» резюме не испортит», – незлобиво подумала Света. В другой вели более понятное существование редакторы. Мужской прозой занимался Павел Вадимович, женской – Нинель Николаевна. Оба были типичными москвичами лет под пятьдесят – уважали себя ровно настолько, сколько надо, чтобы не отчаиваться в любых ситуациях. Но хандрили, бывало. Оба прятали какую-то болезненно-идеальную ухоженность тела и мозга за легкой небрежностью