Брутальный и упрямый. Андрей Бондаренко

и лёгкого перекуса на свежем воздухе. То бишь, вернулся в Ню-Олесунн, а в баке ещё полно горючки…

      Почему же Тим – в разговоре со склочным норвежцем – бросил фразу, мол: – «В случае экстренной необходимости возможны дополнительные посадки в опорных точках…»? Островные разноцветные туманы, могущие появиться практически в любой момент, всему виной. Они, заразы коварные и бесстыжие, как уже было сказано выше, ужасно плотные и вязкие. При полёте же в условиях густого тумана скорость передвижения летательного аппарата резко снижается, а расход горючего, наоборот, возрастает. Причём, чуть ли не в два раза. Да и дополнительный крюк – между делом – можно заложить. Бывали уже аналогичные прецеденты. Плавали – знаем…

      Что ещё за – «опорные точки»? Это такие сборно-щитовые домики-избушки, беспорядочно разбросанные по островам архипелага. Встречаются и частные, что-то вроде дач. Но, в основном, они оборудованы – сугубо с практическими целями – угольными компаниями и различными научно-исследовательскими организациями. В таких домиках всегда имеется запас продовольствия, печка и сухие дрова (или даже маленькая дизельная электростанция с запасом топлива), аптечка, шкаф со сменной одеждой-обувью различных размеров, несколько кроватей и комплектов чистого постельного белья. Эти избушки бывают особо-остро востребованы зимой, когда островной народ и туристы активно разъезжают по Шпицбергену на снегоходах и мотонартах. А техника, как известно, она иногда ломается. Особенно в метель. Замёрзнуть насмерть – раз плюнуть. Если, понятное дело, поблизости не обнаружится спасительной «опорной точки»…. Вот, и за обитателями Ню-Олесунна было закреплено с полтора десятка таких домиков, куда Тим и завёз – в зимний «снегоходный» период – вдоволь горючего. На одни «точки» – по одной столитровой бочке. А на другие – более «проходные» летом – по две-три. На всякий пожарный случай…

      За тридцать пять минут они пролетели над Землёй Хокона Седьмого. Совершенно ничего интересного: тёмно-бурая тундра, только местами начавшая слегка зеленеть, мрачные чёрные сланцевые россыпи, рваные серо-белые пятна ещё не растаявших снегов, вялые северные олени, лениво бродившие тут и там – либо парами, либо маленькими компактными группками.

      – Гав-в! – подал голос сквозь надсадное тарахтенье двигателя Клык, мол: – «Рельеф местности неуклонно идёт вверх. Надо бы, приятель, того. Приподняться чуток. Дабы не шмякнуться о скалы ближайшего нагорья…».

      – Как скажешь, напарник, – надавливая указательным пальцем на нужный рычажок-тумблер, откликнулся Тим. – Приподнимемся. Не вопрос…

      Потом внизу стало ослепительно бело.

      «Словно в сверх-стирильной хирургической палате», – торопливо водружая на нос очки с тёмными стёклами, мысленно прокомментировал Тим. – «Сейчас мы пролетаем над Землёй Андре, покрытой практически-вечными (но молодыми – по геологическим меркам), ледниками, слегка подтаивающими только в разгар летнего сезона…. Кстати, в честь кого названа Земля