Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши. Майн Рид

Кажется, нам придется кое-что объяснять.

      Ответа на этот вопрос и замечание нет. У всех на лицах странное выражение. Не раскаяние в совершенном, а скорее страх последствий. Самые молодые проявляют какие-то признаки горя, но и у них страх сильнее остальных чувств.

      – Что же нам делать, парни? – снова спрашивает Граббс. – Мы должны что-то сделать. Нельзя все оставить как есть.

      – Может, нам вернуться? – предлагает Спенсер.

      – Возвращаться бесполезно, – отвечает сын конеторговца. – Чтобы спасти его. Если никто там не появился с тех пор, ниггер мертв – мертв, как Юлий Цезарь.

      – Ты думаешь, кто-нибудь мог прийти? Вовремя, чтобы спасти его?

      Вопрос задан с надеждой, которую все разделяют. Все бы обрадовались, услышав утвердительный ответ.

      – Возможно, – отвечает Рендол, хватаясь за слабую надежду. – Через поляну проходит тропа – прямо мимо этого места. И многие тут ходят. Кто-то мог появиться вовремя. Во всяком случае нам нужно вернуться и посмотреть. Хуже не будет.

      – Да, лучше вернуться, – соглашается сын плантатора, – и добавляет: – но вернуться с другой целью.

      – С какой, Альф? – одновременно спрашивают несколько.

      – Ответить легко. Если индеец повесился, мы тут ничем не поможем.

      – Хочешь, чтобы выглядело самоубийством? Ты забыл, что мы связали ему левую руку. Так на самоубийство не похоже. Он не мог это проделать сам.

      – Я имел в виду не это, – продолжает Брендон.

      – Что же тогда?

      – Если он повесился, то повесился – и уже мертв. Мы его не повесили и не собирались. Это ясно.

      – Не думаю, чтобы закон мог нас коснуться, – замечает сын судьи.

      – Но он может причинить нам неприятности, и это следует избежать.

      – Что ты предлагаешь, Альф?

      – Есть старинное высказывание: мертвецы ничего не рассказывают, а погребенные мертвецы тем более.

      – Это правда, – вмешивается Бак.

      – Самоубийство не подходит. Никто в него не поверит. Мы можем срезать с его руки веревку, но ведь есть еще девчонка Рука. Она видела, как он остался с нами, и если полчаса спустя увидит, что он висит на дереве, никак не поверит в самоубийство. Нет, парни, его нужно убрать подальше.

      – Верно, это единственный безопасный способ, – соглашаются все.

      – Тогда пошли. Нельзя больше терять ни минуты. Девушка может вернуться, чтобы посмотреть, что его задержало; сам старый Рук может забрести сюда, или кто-нибудь пройдет по тропе. Пошли!

      – Стойте! – восклицает Рендол. – Кое-что еще – мы должны кое-что сделать, прежде чем случай нас разъединит.

      – В чем дело?

      – Мы все участвовали в этом деле, мы все в одной лодке. Неважно, кто все придумал или кто надел петлю. Мы все на это согласились. Разве это не так?

      – Да, все. Я признаю это.

      – И я.

      – Я тоже.

      Все шестеро согласились, проявив по крайней мере верность друг другу.

      – Ну, тогда, – продолжает Рендол, – мы должны быть верны друг другу. Должны поклясться в этом, и немедленно, прежд�