Ей прописали смерть. Юлия Алейникова

шапку и шарф.

      – Привет, Кать. Классно выглядишь, – благодушно заметил Сидоров.

      – Ты тоже, – совершенно искренне проговорила Катя, глядя на высокого, подтянутого, опрятного Сидорова, чисто выбритого и совершенно трезвого.

      Спроси кто-нибудь Катю в десятом классе, каким станет лет через пять Вовка Сидоров, она бы, не задумываясь, ответила: либо в тюрьму загремит, либо сопьется. И вот вам пожалуйста. Совершенно положительный член общества. Чудеса.

      – Проходите на кухню. Я только что со службы пришел, как раз ужинать собираюсь. Вы есть хотите?

      – Не-а. Мы только что у метро перекусили, – проходя, куда велели, ответила за них двоих Амалия. Хотя Катя, унюхав запах домашнего борща, почувствовала, как у нее слюна выделяется и желудок сжимается от голодного спазма.

      – Садитесь, – кивнул Вовка на табуретки, – а я дверь на кухню пока прикрою, а то мои предки уже спать легли. Ну, что у вас стряслось? – спросил он, присаживаясь к еще дымящейся тарелке.

      – Да вот, Катьку грохнуть хотят. А я все-таки адвокат, а не частный детектив. Поимка преступников не моя забота.

      – Адвокат? – приподнял бровь Сидоров. – А что заканчивала?

      – Педагогический университет имени Герцена, – гордо раздув плоскую грудь, похвасталась Амалия.

      – Тю-ю, – насмешливо протянул Вовка. – Адвокат!

      – А сам-то что заканчивал? Школу прапорщиков или школу милиции? – тут же взвилась Амалия.

      – Не школу милиции, – строго ответил Сидоров. – А Санкт-Петербургский университет МВД России.

      – Я же говорю, мент, – фыркнула Амалия.

      – Училка! – не остался в долгу Сидоров.

      Подобная перепалка заставила Катю занервничать. Как бы Вовка не рассердился и не выставил их за дверь.

      – Ребята, не ссорьтесь! По-моему, неважно, что ты закончил, важно, какой ты специалист, – примирительно сказала Катя и, расхрабрившись, добавила: – Вов, а можно мне тоже супа, так пахнет вкусно, даже слюнки потекли.

      – Конечно! – тут же подобрев, вскочил Сидоров и, взяв с сушилки чистую тарелку, налил Кате борща. – У меня мать готовит – пальчики оближешь. Бери хлеб.

      Амалия участие в трапезе принять отказалась. Сидела недовольная, явно борясь с желанием закончить бессмысленный спор.

      – Ну, так что стряслось-то? – откушав полтарелки борща, спросил еще раз Сидоров.

      – У Катьки проблемы, – буркнула все еще обиженная Амалия. – Рассказывай, чего сидишь, как хомяк, щеки набила?

      Катя сперва хотела обидеться на хомяка, но потом, вспомнив, с кем имеет дело, а главное, о том, что, несмотря на всю отвратительность своего характера, Амалия не послала ее куда подальше, а притащила к Сидорову, из чистого альтруизма, передумала и просто рассказала Вовке о своих бедах.

      – Ну, Кать, ты даешь, – совершенно не впечатлился сотрудник полиции. – Чушь это все и глупость. Следствия женской богатой фантазии.

      – Да, а то, что он из-под лестницы выскочил и за мной погнался, тоже фантазия? – не разделила его энтузиазма Катя.

      – Это