Гвен Винн. Роман реки Уай. Майн Рид

их плющу; все заросло кустами; прогулочные тропинки и подъездная дорога покрыты густой травой; на дороге ни одного следа от колес или от копыт лошади.

      Однако дом обитаем. Три или четыре окна кажутся целыми; они закрыты ставнями; иногда из двух труб дома виден поднимающийся дым.

      Мало кто приближается к этому месту, чтобы заметить его особенности. Путнику издалека видны только каминные трубы: сельская дорога, огибая глубокую долину, проходит вдалеке от дома. К самому дому можно пройти только по узкой длинной тропе, больше никуда не ведущей и такой крутой, что пройти по ней может только пешеход; впрочем, и пешеходу пришлось бы удовлетвориться видом густых зарослей колючей ежевики и боярышника.

      Тем не менее, несмотря на все эти недостатки, Глингог может похвастать и одним достоинством: от него открывается вид, который невозможно ни с чем сравнить в западных графствах Англии. Человек, выбравший это место для дома, обладал скорее эстетическим вкусом, чем стремлением к удобствам. Потому что прилегающая к дому земля – всего около шестидесяти акров – почти не поддается обработке: она вся расположена на довольно крутых склонах долины. Однако вид отсюда превосходный. Внизу извивается по лесистой равнине Уай, словно огромный серебряный удав; его извивы только местами виднеются сквозь деревья, напоминая цепь озер; минуя Поляну Кукушки, река устремляется прямо к Ллангоррен Корту.

      Глаз человека никогда не видел более прекрасной местности, сознание не могло представить себе, что существует нечто более интересное в жизни. Мирные дымы поднимаются из далеких труб; фермы с окружающими стенами выделяются на фоне зелени старых деревьев – теперь все эти деревья покрыты листвой, потому что идет июнь; тут и там острая колокольня церкви или нарядный фасад поместья джентльмена; на далеком фоне темно-синие горы Монмутшира; среди них наиболее заметны Блоренж, Скеррид и Сахарная Голова. Человек, который смотрит на эту красоту и не испытывает вдохновения или радости, должно быть, не от нашего мира или устал от него.

      Но именно такой человек сейчас смотрит из Глингог Хауза, вернее, из окружающих дом зарослей. Человек сидит на простой старинной скамье, такой маленькой, что, кроме человека, на ней умещается только покрытый черным лаком поднос, а на нем стакан, бренди и вода; в стакане смесь бренди с водой. Человек курит пенковую трубку, которую время от времени вынимает изо рта, чтобы сделать глоток.

      Внешность человека странно соответствует скамье, на которой он сидит, окружающим стенам и дому позади. Как и все это, он выглядит полуразрушенным. В починке нуждается не только его одежда, но и весь организм, что видно по впалым щекам и запавшим глазам со множеством морщинок вокруг. Все это, в отличие от окружающего, объясняется не возрастом, потому что человеку все еще нет сорока. Причина и не в естественной болезни, которую унаследовало его тело, но очевидно в пьянстве. О причине свидетельствуют красные пятна на носу и на лбу и стакан в дрожащей руке. Так оно и есть.

      Льюин Мердок