Последний рассвет. Александра Маринина

кроме как к Дорожкиной, он ее никуда не возил, и по журналу в гараже все совпадает.

      – Ну, значит, в другой день взяла, – равнодушно откликнулся Колосенцев. – Не сбивай меня, я опять обсчитался.

      – Ген, в какой другой день? Водитель вообще поездку за колье отрицает и в понедельник, и в субботу, и в любой другой день.

      – Значит, в воскресенье взяла или в пятницу. Отстань. В чем вообще проблема?

      – Ездила так далеко без машины? Почему? И назад возвращалась общественным транспортом, имея с собой дорогущую вещь? Она что, на голову больная была? У мужа она машину не просила, ты сам говорил. Я вот думаю: а не с любовником ли она ездила за этим колье? Тогда он мог точно знать, какое оно, сколько стоит и когда она повезет его сдавать.

      – Не гони, – поморщился Колосенцев. – В воскресенье она весь день с мужем провела, я спрашивал.

      – Ну, тогда в пятницу. Или вообще в среду. Когда Панкрашин дал ей деньги на покупку украшений?

      Геннадий достал свои записи, пробежал глазами по корявым строчкам:

      – В четверг, пятнадцатого ноября.

      – Значит, в пятницу она и могла поехать со своим любезным за колье. Муж на работе, дочка в школе, никто и знать не знал, что она вообще куда-то уезжала, – с торжеством заключил Роман.

      – А на кой хрен она подруге врала, что взяла его в понедельник, если взяла в пятницу? И мужу то же самое заявила? – не сдавался Колосенцев, который терпеть не мог никаких осложнений и неожиданностей, увеличивающих объем работы. – И на кой хрен она его в понедельник к Дорожкиной повезла?

      Роман уныло опустил голову.

      – Не знаю. Все равно ничего не получается.

      Геннадий резко встал из-за стола и принялся надевать куртку.

      – Не парься, Ромчик, остынь от своих фантазий. Насчет любовника надо, конечно, покопать, но все остальное… Косяк на косяке. Ладно, пошли, надо в контору ехать. Поищешь этот бутик с цацками, там наверняка помнят и саму Панкрашину, и ее хахаля, если он был.

      Они проехали уже полдороги, когда Колосенцев заявил:

      – Сегодня у нас среда, надо постараться выжать из четверга-пятницы максимум.

      – Почему? – не понял Роман.

      – Потому что в субботу ты будешь работать без меня.

      – Почему?

      – Потому что я в субботу утром заступаю на сутки, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Геннадий.

      – Как на сутки? – оторопел Дзюба. – Ты же только три дня назад дежурил.

      – А я поменялся, мне нужен выходной в это воскресенье, у меня игра, соревнования. Так что давай, Ромчик, ноги в руки и вперед. И в воскресенье ты тоже будешь землю рыть в гордом одиночестве, если только из МУРа кого-нибудь не пристегнут. Хотя вряд ли, все-таки обычная тетка, ничего такого, не фигура.

      – Ну да, – засомневался Роман. – А муж?

      – А что муж? Не политик же, не звезда журналистики, даже не депутат и не судья. Подумаешь, председатель попечительского совета фонда, этих фондов как собак нерезаных. Не такая уж он публичная фигура, во всяком случае, я о нем ничего не слышал.

      – А