Молодой маг Хедин. Ник Перумов

изгнанника мрачность. – Слейпнир своенравен, и даже я не могу сказать, кого он примет, а кого и куснёт. Но прости мне, что не назвал своего имени тебе, крылатая дева, я…

      – Ой! – щёки девушки заливает стремительный густой румянец. – Древний бог О́дин, я не желала обидеть тебя. Но… Ярмина имя мне, владыка солнечного света великий Ямерт – отец мне, а хранительница звёзд Явлата – мать. Я же управляю утренними и вечерними зорями, таков мне поставлен урок.

      – Дочь пресветлого Ямерта, но разве не знаешь ты, что я был врагом отцу твоему? Разве можешь ты говорить со мной? Разве не разгневается на тебя твой родитель, коего должно почитать?

      – Ой, нет, конечно! Ведь всё то когда было! Кому нужна та война? Подрались да помирились, так всегда бывает, – дочь Ямерта глядела большими ясными глазами прямо в лицо Старому Хрофту, и Отец Дружин понимал – она не лжёт и не притворяется.

      – Нет больше никакой вражды, – убеждённо повторила Ярмина. – Мой великий родитель правит мирами мудро и справедливо. Все любят его и почитают.

      Правильно учили тебя, девочка, подумал О́дин. Но вслух, конечно же, ничего не сказал. И уж конечно, ему нет никакого дела до дочери своего главного врага. Она ведь и в самом деле ничего не знает…

      – Была ли ты, – откашлялся Старый Хрофт, – была ли ты, прекрасная, на Боргильдовом поле? Знаешь ли, что это такое?

      – Конечно, знаю, – искренне изумилась Ярмина. – Там, где силы добра и света победили зло.

      Ни тени сомнения в чистых янтарных глазах.

      – Ярмина, дочь могучего Ямерта, – титулования врага выговариваются с трудом, но Отец Дружин ломает себя, – я бился там. Я сражался с твоим отцом и другими, явившимися с ним. Ты всё ещё хочешь говорить со мной?

      – Конечно, – повторяет девушка. – Мой великий отец победил зло в тебе самом. Ты теперь тоже добрый. Я вижу.

      Бог О́дин лишился дара речи.

      (Комментарий Хедина: Ярмина исчезла вместе с остальными Молодыми Богами после их поражения в Обетованном. Правда, она исчезла, а вот с вечерними и утренними зорями ничего страшного не случилось. Видать, жалел пресветлый Ямерт дочурку, поручив то, что и без неё прекрасно работало.)

      И, пока Отец Дружин молчал, Ярмина, верно, приняв это за согласие, принялась гладить пофыркивающего Слейпнира. Жеребец пристально глядел на крылатую деву, однако не противился.

      – Какой хороший, – восхитилась девушка, глядя коню в глаза. – Где твой дом теперь, древний бог О́дин? Я могу навестить тебя?

      Она добра, угрюмо подумал Старый Хрофт. Добра сама по себе, наивна, но добра.

      – Если на то будет твоё желание, прекрасная дева. А где мой дом… ему ещё предстоит появиться.

      – Когда появится, позови, – простодушно улыбнулась дочь Ямерта. – Выйди на заре, посмотри на восход или закат и произнеси моё имя. Я услышу. Счастливо, восьминогий, я скоро тебя снова увижу. Принесу чего-нибудь вкусного, обещаю! В Обетованном много всего растёт… До встречи, Древний Бог!

      – Пусть будут легки твои крылья, прекрасная, – ответил