Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Фрэнсис Бёрнетт

как Дикон и Марта, но немножко умею. А ты понимаешь, когда это слышишь? А ведь ты родился и вырос в Йоркшире! Как тебе не стыдно!

      И Мери сама расхохоталась, а потом они вместе так смеялись, что никак не могли перестать. В комнате поднялся такой шум, что миссис Медлок, отворившая было дверь, чтоб войти, отступила назад и стала изумленно прислушиваться.

      – Господи Боже! – воскликнула она. – Да это неслыханно! Никто на свете не поверил бы!

      Колин, казалось, не мог наслушаться рассказов о Диконе, о Капитане и Саже, об Орехе и Скорлупке, о пони, которого звали Прыжок. Мери нарочно вышла с Диконом в лес, чтобы поглядеть на пони. Это была маленькая степная лошадка, с густой гривой, которая свешивалась ей на глаза, и мягкой, как бархат, мордой. Как только Прыжок завидел Дикона, он поднял голову и тихо заржал, потом подошел к нему и положил голову ему на плечо. Дикон стал что-то говорить ему на ухо, а он ржал и фыркал, точно отвечая ему. Дикон заставил его дать Мери одну из передних ног и «поцеловать» ее в щеку бархатистой мордой.

      – Разве он в самом деле понимает все, что ему говорит Дикон? – спросил Колин.

      – Кажется, что понимает, – ответила Мери. – Дикон говорит, что всякая тварь поймет тебя, если только ты н а с т о я щ и й друг ей; но надо быть н а с т о я щ и м другом.

      Колин несколько секунд лежал молча, и его странные серые глаза смотрели на стену, но Мери видела, что он о чем-то думает.

      – Я бы хотел подружиться с каким-нибудь созданием, – сказал он, – только я не умею. У меня никогда не было никого… А людей я не терплю.

      – А меня тоже не терпишь? – спросила Мери.

      – О, нет, – ответил Колин, – это очень смешно, но я тебя, кажется, люблю.

      – Старый Бен говорит, что я на него похожа, – сказала Мери. – Он говорит, что у нас обоих, вероятно, скверный характер. Я думаю, что ты тоже похож на него… Мы все трое одинаковы: ты, я и Бен. Он говорит, что у нас обоих вид такой же кислый, как и нрав. Но я теперь уже не такая кислая, как прежде, когда я еще не знала ни малиновки, ни Дикона.

      – А тебе казалось, что ты не любишь людей?

      – Да, – ответила Мери без всякого притворства. – Я бы тебя терпеть не могла, если бы узнала раньше, чем малиновку и Дикона.

      Колин протянул руку и дотронулся до Мери.

      – Мери, – сказал он, – мне жаль, что я сказал, что прогоню Дикона. Я на тебя разозлился, когда ты сказала, что он… ангел, и я смеялся над тобой, но… может быть, это правда.

      – Это, конечно, смешно, что я так сказала, – откровенно созналась она, – потому что у него нос вздернутый и рот большой, а на одежде везде заплаты… и говорит он так протяжно… Но если бы ангел пришел в Йоркшир и жил бы в степи… он бы понимал… всякие травы, знал бы, как заставить их расти… и умел бы говорить со всеми лесными тварями, как Дикон, и они знали бы, что он им н а с т о я щ и й друг.

      – Я бы позволил Дикону поглядеть на меня, – сказал Колин, – мне очень хочется его видеть.

      – Я рада, что ты это сказал, – ответила Мери, – потому что…

      В