Все лучшие повести о больших приключениях. Эдуард Успенский

математике хорошо! Просто очень хорошо! – ответила Маша. – Ни одной двойки!

      – А по другим предметам?

      – И по другим предметам хорошо. Особенно по математике.

      – Ладно, – сказал профессор Баринов. – Сейчас ты возьмешь ручку и напишешь заявление. Это заявление будет и диктант одновременно. Ты его отнесешь к начальнику отдела диктантов. Чтобы он визу поставил. Если он разрешит, выпустим тебя на линию. В троллейбусный парк требуется улучшателя направить.

      Маша взяла ручку и стала писать. А профессор Баринов диктовал. Потом то, что получилось, Маша понесла к начальнику отдела диктантов.

      – Здравствуйте, Анатолий Юрьевич. Это вам велели передать для визы.

      Начальник взял заявление и стал читать:

      – «ГлавнАму ученАму прАХфессору БаринАву. Заявление. ПрАшу направить мИня улучшательницей в трАЛебусный парк где работаИт мАя мама». О запятых и мечтать не приходится, – сказал он и поднял телефонную трубку: – Алло. Позовите к телефону прахфессора Баринова. Это сам прахфессор? Очень хорошо. Послушай, кого ты ко мне присылаешь? Это какое-то чудо неграмотности. В ее заявлении, может быть, два слова написано без ошибок.

      Видно, профессор сказал что-то положительное про Машу. Потому что начальник отдела диктантов успокоился.

      – Ладно. Зачисляй ее в парк. Прикрепим к ней лучшую сотрудницу – жену товарища Жбанова.

      Это известие удивило «прахфессора». Потому что Анатолий Юрьевич подтвердил:

      – Да. Да. Раз такой случай, бросаем лучшие силы. Я думаю, твою улучшательницу приведу в лучший вид. Как там с троллейбусами – не знаю. Но писать грамотно она научится.

      И началась у Маши новая жизнь.

      Утром звенел будильник, и она бежала в школу к ребятам. Завтракала на ходу пирожками.

      В школе она старалась радовать Екатерину Ричардовну – сидела как можно тише. Не высовывалась.

      Дима Олейников ей шептал через парту:

      – Два пьяных дядьки стоят и спорят. Один говорит: «Это – месяц». Другой говорит: «Это – луна». Идет третий дядька. Они у него спрашивают: «Это месяц или луна?» Он отвечает: «Не знаю, ребята, я не местный».

      Екатерина Ричардовна заинтересовалась:

      – Дима Олейников, о чем это ты с Филипенко беседуешь?

      – О звездах, Екатерина Ричардовна. О луне.

      – На уроке русского языка? Попрошу главного астронома выйти к доске и написать такое астрономическое предложение: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».

      Дима без особой радости подошел к доске и стал царапать как курица лапой: «ВышИл месИц из тумана, вынул ножЕк из кармана».

      – Очень мило, – сказала Екатерина Ричардовна. – Кто-то вышил месяц из тумана. То есть взял туман и стал туманом этот месяц вышивать. Кто-то вынул из кармана несколько ножек. Это, наверное, расхититель из табуреточной фабрики.

      Олейников наливался соком, как помидор.

      – Нет, – продолжала Екатерина Ричардовна, – не туда Олейников ведет Филипенко, не туда. Не в те дали. Филипенко должна сесть и крепко задуматься.

      Маша крепко думала. Но все не о том. А о своем троллейбусном парке.