История Мертвеца Тони. Наталья Войтович

звали Фернандо Гарсия. Это был очень дружелюбный и активный парень. Он имел огромное желание развиваться в школе во всех направлениях и везде всегда звал с собой своего соседа. Но Миша был стеснительный и часто проводил время один – читал книжки, рисовал на полях в тетрадях, смотрел телевизор, просто валялся у себя в комнате на кровати и мечтал в свободное время.

      Постепенно он привык к самостоятельности и одиночеству. Привык и к тому, что родители далеко. Если сначала каждую поездку домой он ждал с нетерпением и считал дни до встречи с родными, то со временем иногда ему даже было интереснее остаться в Англии – командные занятия регби и соседство с Фернандо не прошли даром, он обзавелся друзьями, у них сложилась веселая компания, и он наконец перестал скучать по дому.

      Но мама все равно звонила каждый день. В глубине души она чувствовала свою вину за то, что отправила сына одного в другую страну, пусть и на учебу в престижной школе. Но каждый раз, когда такие мысли закрадывались в ее голову, она быстро находила себе оправдание – что это лучшее образование, которое можно дать ребенку, что она дает сыну все, о чем можно только мечтать, и таким образом дает ему билет в бизнес-классе в большую жизнь.

      – Как там папа? – спросил Миша.

      С папой у него с детства отношения были не такие теплые, как с мамой. Совместные игры в лего, войнушки, снежные крепости, замки из песка летом, догонялки, хоккей, рыбалка и все, что обычно сближает отца и сына, – этого всего не было. Вообще ничего из вышеперечисленного не интересовало Мишиного папу.

      Наверное, пришла пора узнать о нем побольше. Мишиного папу звали Иммануил Майерс. Люди с таким уровнем образования, как у него, встречаются нечасто. В его семье очень большое внимание уделялось развитию интеллекта, и к Иммануилу в детстве домой приходили преподаватели по иностранным языкам, фортепиано и изобразительному искусству. Папа Иммануила всегда говорил: «Быть Майерсом – значит быть лучшим!», и так же потом стал говорить и сам Иммануил.

      Поэтому вместо обычных детских игр, которые чаще всего бывают у отца и сына, Миша с папой проводили время, посещая театр, балет, оперу, симфонические концерты, также они объездили почти все самые известные музеи мира, посетили несметное количество выставок. И если бы Миша еще этим интересовался, то, может быть, ему бы что-то и понравилось. Но на деле все это вызывало у него скуку, и к семнадцати годам у него выработалось стойкое отвращение к такого рода культурному досугу.

      – Папа нормально – ответила в трубку мама, – рисует сейчас у себя в кабинете.

      – Опять под Вивальди? – спросил с улыбкой Миша.

      Пусть с папой у них были не такие теплые отношения, как ему хотелось бы, но он все равно гордился своим отцом – таких не было ни у кого, он был уникальным. И все Мишины друзья при встрече всегда спрашивали: «Ну как там папа? Когда уже будет выставка?». Это было хобби Иммануила, своего рода медитация. Так он забывал обо всем на свете и полностью погружался в свой мир. Картины он не продавал – чаще всего он их оставлял себе или дарил друзьям.

      – Сегодня он выбрал Баха.

      – Ну