К колдунье не ходи. Дарья Калинина

аверху закончить свой рабочий день и собрать инструмент, как в дело внизу вступал многоголосый кавказский хор. Нельзя сказать, что мужчины пели плохо, вовсе нет, очень даже красиво они пели. Особенно выделялся один, с красивым густым басом. И в первый вечер Инга даже наслаждалась бесплатным концертом. Но когда он повторился на второй, а потом и на третий, и на четвертый день, Инга затосковала.

      Она даже подумала, а не пойти ли ей к соседям и не попросить ли их петь потише, но как раз в этот момент пение внезапно оборвалось.

      – Неужели все? – невольно насторожилась Инга.

      Ее музыкальный слух подсказывал, что до конца песни оставалась еще пара куплетов. Почему же они замолчали? Ответ пришел почти сразу же.

      – Ва-а-ах! – закричал гортанный мужской голос. – Ты не прав!

      Конечно, он произнес какое-то другое слово на своем родном языке, но Инга, прежде не замечавшая за собой таланта транслейтера, сама того не ожидая, перевела данный выкрик совершенно точно. Уже в следующий момент кричали все, кто был в квартире.

      – Хоть бы они не поубивали друг друга!

      Но в глубине души Инга оживилась. Если внизу случится драка, она вызовет полицию без колебаний. Позвонит участковому Татаринцеву и сообщит о нарушении общественной тишины и порядка. На всякий случай Инга взглянула на часы. Они показывали без десяти минут одиннадцать. Сколько же ей выждать, прежде чем позвонить в полицию? Она засекла по часам: яростный спор продолжался около четверти часа, а затем прекратился так же внезапно, как и начался, и вновь послышалось дружное пение.

      – Это невыносимо! – застонала Инга, прекрасно понимая, что если на звуки драки полиция еще могла бы откликнуться, то в случае застольного пения об этом и мечтать нечего. – Что же мне делать?! Куда податься?!

      Поняв, что драки ей все равно не дождаться, Инга взяла телефонную трубку и набрала знакомый номер участкового Татаринцева. Инга надеялась, что он сможет решить проблему. Этот достойный господин имел на нее кое-какие виды. Во всяком случае, чай он к ней заходил пить гораздо чаще, чем к соседке бабе Варе – местной сплетнице, служившей на добровольных началах полицейским осведомителем. Вот пусть и разберется с этими «певунами».

      Инга дождалась ответа и представилась. Но Татаринцев, против ожидания, ее звонку явно не обрадовался. Напротив, он смутился:

      – Инга… я понимаю, вы звоните, потому что я давно к вам не заходил.

      – В самом деле?

      Инга была изумлена. Она как-то и не заметила, что Татаринцев давно не появлялся у нее в гостях.

      – А не приходил я потому, что считаю, нам с вами надо проверить наши чувства.

      – Чувства?!

      – Вы же понимаете, у меня есть чувства…

      – Ко мне?

      Татаринцев не ответил. Он лишь повторил, что они должны проверить свои чувства, а для этого им нельзя видеться. Голос его звучал так серьезно, что Инга не решилась лезть к человеку со своими проблемами. У человека чувства, а она тут с какими-то мелкими нарушителями суетится! Неудобно, право слово.

      Но, повесив трубку, Инга вновь оказалась со своей проблемой один на один.

      Мелькнула даже мысль – снять номер в гостинице. Но Инга быстро эту мысль прогнала как нелепую. Во-первых, и это было самое главное, она не любила гостиниц и отелей, где чувствовала себя не в своей тарелке, в гостях. В любой момент в номер могла постучаться горничная или заявиться администратор с каким-то вопросом. А это напрягало. У каждого человека есть свои странности. Например, Инга не выносила, когда ее затворничество грубо нарушали.

      И второй пункт, также немаловажный, заключался в том, что гостиничный номер в Питере стоит приличных денег. Во всяком случае, приличный номер в приличной гостинице точно стоит прилично. А крохотную комнатку, где только и помещается, что пара кроватей и тумбочка, Инга и сама бы на свою квартирку не променяла. Пусть даже тут наверху стучат, а внизу поют.

      – Может быть, уехать куда-нибудь? Например, в гости? К Алене?

      Аленой звали ближайшую подругу Инги. И, вспомнив о ней, Инга внезапно почувствовала, как она соскучилась.

      – А что? – продолжала она развивать приятную ей мысль. – Правда, поеду к Алене. Тем более что она давно меня приглашает и даже обижается, что я все не еду к ней. Решено! Поеду! Прямо сейчас соберусь, а с утра – на вокзал!

      Инга отправилась к телефону, чтобы позвонить Алене и порадовать подругу нежданным известием, но была остановлена на полпути звонком в дверь. Взглянув на часы, Инга поежилась. Как уже говорилось, часы показывали одиннадцать часов вечера с минутами, и так поздно к ней мог бы прийти разве что любовник. Вот только любовника у Инги не было. Впрочем, как и мужа. Первым она до сих пор не обзавелась, а второй сбежал сам.

      Муж Инги проживал ныне на берегах реки Темзы, как и ее сын Юра. Так что прийти в столь поздний час к ней они никак не могли. Тем более что оба были безупречно серьезны и правильны – до слез и зубовного скрежета и, конечно, о своем визите предупредили бы Ингу заблаговременно.

      Поэтому Инга