Японская пытка. Максим Шахов

Несчастный извивался, пытался что-то сказать.

      – Не переживайте из-за него так, – Ихара покосился на Галицкого, который отвел взгляд. – Это преступник, приговоренный к смертной казни. По договоренности с властями Маньчжоу-Го они передают нам смертников. Хоть какая-то польза от этого негодяя.

      – А что он совершил? – спросил Николай.

      – Я не знаю. Разве это что-то изменит?

      Вольнонаемные поставили носилки в барокамеру, закрыли люк, установили перед иллюминатором кинокамеру, застрекотал моторчик. Оператор смотрел на Ихару, тот дал отмашку. Загудел компрессор, выкачивая воздух. Стрелка манометра медленно поползла влево.

      – Задержи понижение давления, – распорядился Ихара, заглядывая в иллюминатор. – Посмотрите, сейчас начинаются необратимые процессы. Особенно заметно это на лице. Лопаются капиллярные сосуды, глаза выпучиваются. Снижайте давление.

      Голова у китайца стала раздуваться. Раздувалось и тело. Ихара недовольно морщился, чистота эксперимента оказалась нарушена. Веревки, которыми был привязан несчастный к носилкам, врезались в плоть, из-под них уже сочилась кровь.

      Голова, раздувшаяся, как футбольный мяч, взорвалась, брызнув кровью. Галицкий, видавший всякое, пошатнулся, но все же устоял на ногах. Немец брезгливо кусал нижнюю губу. На этот раз он не произнес своего любимого слова «впечатляет».

      Затем Ихара еще демонстрировал клетки с крысами, колбы с черными блохами. «Экскурсия» подходила к концу.

      – Нас ждут в столовой, – ближе к вечеру напомнил Ихара.

      – Спасибо, но я не голоден, – ответил Гросс.

      – Я тоже, – негромко проговорил Галицкий после того, как перевел ответ немца.

      Глава 6

      Глядя на китайца или японца, европейцу трудно понять, что у них творится в голове. Даже Николай, долго проживший в Маньчжурии, не мог с уверенностью сказать, какие планы у Ихара на будущее – его, Николая, будущее. А потому сам решил спросить об этом напрямую.

      – Господин Ихара, как долго вам еще потребуется моя помощь?

      – Наш гость завтра днем улетает в Токио. Тогда и поговорим о дальнейшем.

      Это прозвучало предостережением. Дальнейшее могло означать работу в «отряде». А Галицкому даже думать об этом не хотелось. Он и так еле сдерживался, испытывая к Ихара прямо-таки звериную ненависть. Даже если китаец, взорвавшийся в барокамере, и был преступником, осужденным на смерть, то медик не мог выступать в роли палача.

      Когда удалось улучить минутку, оставшийся один на один с Гроссом Николай напомнил гостю:

      – Вы хотели поговорить со мной о прошлой войне.

      – О, да.

      – Думаю, лучше всего сделать это у меня дома. Я приглашаю вас. У меня есть неплохие запасы спиртного. После увиденного у меня есть только одно желание – напиться.

      – Солидарен, – согласился Гросс. – В моем багаже тоже кое-что припасено.

      – Тогда попросите господина Ихара об этом. Вам как гостю он не откажет.

      Ихара заметно расстроился,