Ветер сквозь замочную скважину. Стивен Кинг

шкуроверта приехали?! – крикнула дама с корзинкой.

      – Да куда им, зеленым? Эти мальцы графин водки и тот не прибьют! – крикнул в ответ мужчина, стоявший перед входом в салун «Развеселые парни». Раздался дружный смех. Шутку одобрили.

      – А городок-то вполне оживленный, – заметил Джейми, слезая с коня. Он оглянулся на небольшую толпу из сорока или даже пятидесяти горожан и горожанок, отложивших свои дела (и свои развлечения), чтобы поглазеть на нас.

      – Когда стемнеет, все будет иначе, – ответил я. – Оборотни охотятся по ночам. То есть так говорит Ванней.

      Мы вошли в контору, где нас встретил старший шериф Хью Пиви, оказавшийся крупным мужчиной с большим выпирающим животом, длинными белыми волосами и обвисшими усами. Лицо – в глубоких морщинах, сосредоточенное, измученное многочисленными заботами. Он увидел наши револьверы и вздохнул с облегчением. Потом увидел наши юные безбородые лица и снова нахмурился. Вытер чернила с кончика перьевой ручки, которой писал, когда мы вошли, поднялся из-за стола и протянул руку для рукопожатия. Никаких официальных поклонов, никаких кулаков, поднесенных ко лбу.

      Когда мы представились, он сказал:

      – Не хочу вас обидеть, юные джентльмены, ни в коем случае не умаляю ваших достоинств, но я надеялся, что приедет сам Стивен Дискейн. И может быть, Питер Маквриес.

      – Маквриес умер три года назад, – сказал я.

      Пиви потрясенно уставился на меня.

      – Как же так – умер? Такой был стрелок… Просто отменный стрелок.

      – Умер от лихорадки. – Я не стал уточнять, что лихорадка скорее всего была вызвана ядом. Старшему шерифу Дебарии на границе Внешнего мира вовсе не обязательно это знать. – А Стивен занят другими делами и потому прислал меня. Я его сын.

      – Да-да, мы тут наслышаны о тебе и твоих подвигах в Меджисе. Новости сюда доходят. У нас есть телеграф и даже телефон. – Он указал на аппарат, висевший на стене. Под ним была прибита табличка: «БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ТРОГАТЬ!» – Раньше связь была и с Гилеадом. Но теперь – только с Салливудом на юге, с Джефферсоном на севере и с деревней в предгорье. Называется Малая Дебария. У нас даже есть несколько уличных фонарей, которые работают до сих пор. И лампы в них не керосиновые и не газовые, а настоящие искровые. Горожане уверены, что их свет отпугивает эту тварь. – Шериф Пиви тяжко вздохнул. – А вот я не уверен. Нехорошо это все, юные джентльмены. Очень нехорошо. Иногда у меня возникает такое чувство, будто мир еле держится на разболтавшихся креплениях. Будто он уже начал разваливаться.

      – Так и есть, – сказал я. – Но если крепления разболтались, шериф, их можно опять закрепить.

      – Да, пожалуй. – Он кашлянул, прочищая горло. – А теперь… не сочтите за неуважение, юные джентльмены, я знаю, что вы – это именно вы… но мне был обещан сигул. Если вы привезли сигул, я его заберу. Он для меня много значит.

      Я открыл сумку и достал маленькую деревянную шкатулку с оттиском личной печати отца на крышке: буква «С» внутри буквы «Д». Пиви взял