Колдун из Темногорска. Роман Буревой

спросил Юл как можно ехиднее. Нынешнее «Юл», то бишь «Юлий» ему тоже не нравилось. Но «Казимир» – было бы в тысячу раз хуже.

      Отец не обратил внимания на выпад сына. Он думал о своем, спрашивал, но не слышал ответов на вопросы.

      – Я, кажется, говорил тебе об Иване Кирилловиче Гамаюнове? – спросил Александр Казимирович.

      Юл отрицательно покачал головой.

      – Ни разу? – удивился отец. Удивление его было напускным.

      – Ни разу, – подтвердил Юл.

      – Тогда сейчас говорю. Ты на Гамаюна здорово похож. Он в детстве был таким, как ты. Уверенный в себе до ужаса. Ничто не могло поколебать его веры в себя. Я не такой. – Без всякого перехода отец добавил. – Если со мной что случится, отыщи Гамаюнова. Непременно. Он будет рад тебя видеть.

      – Что с тобой может случиться? – спросил Юл насмешливо. Дело в том, что с отцом они недавно поссорились: Юл просил взять его с собой в поездку, а отец отказал. Еще Юл втайне мечтал, что переедет к отцу. Хотя в глубине души понимал, что это невозможно. Он никогда не говорил отцу об этом своем желании, но при этом таил обиду, как будто отец отказался исполнить и эту просьбу.

      – Ничего, я просто так. – Александр Казимирович бросил взгляд в сторону крепко сбитого парня, что пытался укрыться за стволом тощей березки. – Просто на всякий случай.

      – Где мне его искать-то? Где он живет, этот твой Гамаюнов? – неохотно спросил Юл.

      – Не знаю. Но ты его найдешь.

      – Зачем не мне? В институт поможет поступить?

      – Он умеет плести нити, – проговорил отец задумчиво.

      – На кой ляд мне нитки? Что я, как девчонка, шарфики буду вязать? Дал бы на мороженое. А то у мамы, как всегда, бабок нет.

      Отец достал бумажник, вынул две десятидолларовые бумажки.

      – Отлично, – усмехнулся Юл. – Мне хватит на целый месяц.

      Отец поколебался и вдруг отдал Юлу свой бумажник.

      – Ого! Это тоже на всякий случай? – Юл почувствовал смутную тревогу.

      Спору нет, жадность не входила в число недостатков отца. Если у него были деньги, он дарил их без всякого сожаления – родственникам и друзьям. Но чаще он сидел на мели и мучился оттого, что не может одаривать тех, кто ему дорог.

      Однако этот жест с бумажником Юла насторожил.

      – Там много? – Юлу хотелось вернуть бумажник, но он не знал, как это сделать.

      – Там еще три сотни. На непредвиденные расходы. Совсем непредвиденные. Ну, счастливо! – отец похлопал сына по плечу и зашагал к выходу из парка пружинистым, мальчишеским шагом.

      «Все неправда, он притворяется, – подумал Юл. – Как всегда».

      Мать каждый день повторяла, что отец притворщик, каких поискать. Юл от этих упреков всякий раз приходил в ярость. И вот теперь сам обозвал отца притворщиком.

      «Почему я его не догоняю? – обратился Юл сам к себе. – Ведь я должен его догнать. Должен».

      Но он стоял, не двигаясь, и смотрел, как отец уходит.

      – Папаша твой обожаемый час назад заглянул, – сообщила мать, едва Юл отворил дверь. – Приволок жратвы на целый полк.