Черные тропы. Александр Конторович

удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия». Так?

      – Ну-у, да…

      – Отчего же тогда у этого особиста иначе? Или это какой-то специальный Особый отдел?

      – Так… А еще что?

      – Машина, судя по повторному протоколу осмотра и фото, сильно обгорела. А пистолет – даже не закоптился, да и патроны в магазине уцелели. Кобура сгорела напрочь – а запасной магазин испарился, надо думать… а ведь время-то – военное! С одним магазином сейчас мало кто ходит, а тут еще и особист. Да и документы уцелели непонятно каким макаром. А ведь они, как правило, первыми и сгорают в таких случаях.

      – Так вы полагаете – инсценировка?

      – Полностью исключить этого не могу. Уж больно настойчиво нас хотят убедить в том, что погибший человек – именно Дёмин. Для того и пистолет в удостоверение вписали. А то вдруг не допрут номер проверить?

      – Так-так… А ведь невеселые дела-то выходят!

      – С чего бы это? Или мы уже и такие случаи расследовать будем? Других дел у нас нет?

      – Как сказать, Александр Иванович… как сказать… Вы Леонова помните?

      – Такого, пожалуй, забудешь… читал я рапорт моего «родственника», на него сей товарищ очень даже основательное впечатление произвел. А в чем дело-то?

      – А в том, Александр Иванович, что подобный человек попал в поле зрения наших коллег. Не там, где вы Леонова искали. В Псковской области! В самом начале зимы сорок первого – сорок второго годов. И тоже – при весьма странных обстоятельствах… И очень мне эти обстоятельства кое-что напоминают.

      Майор изобразил на своем лице вежливый интерес.

      – Зря вы так, Александр Иванович! – покачал головою полковник. – Не только нам интересные люди попадаются. Вот, почитайте – это рапорт того самого Дёмина.

      Гальченко взял из рук Чернова тонкую папку и раскрыл. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Полковник занимался своими бумагами, изредка делая какие-то пометки в блокноте, а его собеседник молча переворачивал подшитые в дело листы бумаги. Он не торопился, читал вдумчиво и, взяв со стола лист чистой бумаги, делал на нем какие-то записи.

      Наконец он закончил, медленно закрыл папку и положил ее на стол. Откинулся в кресле и задумчиво уставился в окно.

      – Благов раскопал?

      – Он, – кивнул полковник. – Петр Федорович частым гребнем прочесывает все случаи, где появляются хоть какие-то намеки на непонятное.

      – И что же именно здесь ему таким показалось?

      – Манера передвижения, приемы стрельбы – да и все поведение Котова! Очень уж некоторые моменты странно совпадают между собой. Манера говорить, двигаться… И даже более того – Благов усмотрел подобные закономерности и в действиях Леонова!

      Гальченко резко изменился в лице. Не ожидавший этого хозяин кабинета поперхнулся на полуслове.

      – Так, значит… – майор недобро усмехнулся. – Вот оно куда, стало быть, вывезло…

      – О чем вы, Александр Иванович?

      – Манзырев. Благов ведь изучал эти материалы?

      – Да.

      – Все?

      – Все.

      – У