И придет волчица…. Ирина Шевченко

Марко попытался подбежать к лежащей на земле девушке, но неведомая сила отбросила его назад. – Галла!

      Еще один крик, громче, протяжнее, чем те, что привели их сюда, а затем над поляной повисла тишина. Ненадолго, всего на несколько ударов сердца, и новый вопль.

      Девушку выгнуло дугой: земли касался только затылок и пальцы босых ног, да еще безвольно обвисшие руки. В раскрывшихся на мгновение глазах сверкнул отблеск пламени.

      Отставив ладонь, Медведь собрал силу и попробовал разбить помеху на своем пути. Посланная вперед волна ударилась во что-то, высветив на мгновение накрывавшую Галлу полусферу, и бессильно отхлынула.

      – Что это, Салзар?

      – Не знаю. – Некромант кругом обошел невидимую преграду, окружавшую страдалицу. – Защита по контуру похожа на… На что-то похожа, но я не могу понять. И пройти…

      – А-а-ах-х-х… – Крик перешел в хрип, изгибавшееся, ломавшееся от боли тело тяжело опало на траву.

      – Пройти я не смогу, – заключил Ворон.

      – Но что это? Что с ней?

      – Она горит.

      Ответил старшему наставнику не Салзар. Это сделала сидевшая под деревом девушка в легком полупрозрачном платьице.

      – Лафия, – узнал Медведь. Пальцы уже сплетали отпугивающее нежить заклинание.

      – Стойте! – перехватил его руку азгарец. – Пусть говорит. Дети ночи видят порой больше, чем мы.

      – Да, я вижу. – Майла указала на кристалл. – Она горит со своим эльфом. Он горит. И она горит. Это грустно.

      – Кто это сделал? Кто?

      – Остыньте, Марко. Вы что, не понимаете? Она сама и сделала. Влезла в память стихий…

      – В память стихий нельзя войти! Это невозможно.

      – Разве до этого ваша ученица не делала ничего невозможного? Что ты еще видишь, лафия?

      – Ничего. Только огонь, эльфа и чародейку. Он горит, и она горит вместе с ним. Он не хочет гореть. И она не хочет. Но он ее не отпускает.

      – Что значит «не отпускает»?! – накинулся на лесное создание Медведь, видя, что Галла уже едва дышит.

      – Держит ее, – вздохнула майла, – своими мыслями. Горит и думает о ней. Это красиво. Но очень грустно. Потому что скоро он умрет. И она умрет вместе с ним.

      Медведь в отчаянии вцепился себе в волосы.

      – Сколько прошло времени? – спросил Салзар. – Сколько ты здесь сидишь?

      – Не знаю. Я пришла, когда чародейка стала кричать. Но у меня нет времени. А вашего я не помню. Когда-то знала, но теперь забыла.

      – Мы услышали первый крик еще на опушке. Прошло минут пять, самое большее – семь. Марко, очнитесь! У нас еще пять минут, чтобы ее вытащить.

      – Как?

      – Не знаю. Думайте. Посмотрите на рисунок. Вспоминайте, что это может быть.

      – Это похоже… Ни на что! Я не видел такого.

      Некромант примерился и отпустил в незримую стену тугую спираль заклинания. Ничего. Подумал и сплел еще одно, более сложное заклинание. Безрезультатно.

      – Можно нащупать свободные линии и попытаться разорвать ее плетение, – без особой надежды предложил Медведь.

      Азгарец покачал головой:

      – Здесь нет свободных линий.