И придет волчица…. Ирина Шевченко

я ж и говорю, совсем из головы вылетело. А меч хороший.

      – Продать думаешь?

      – Не знаю. Я бы оставил, но, во-первых, к своему уже привык, а во-вторых, у трофейного ножен нет.

      – Так заказать не проблема! – махнул рукой полусотенный. – Хочешь, поехали сейчас со мной. Или давай я сам отвезу. Сделают, какие хочешь! Можно попроще, недорого выйдет.

      – Нет, брат, – усмехнулся Эн-Ферро, – к такому попроще не подойдут! Сейчас достану, оценишь!

      Извечные темы мужских бесед: оружие, машины (лошади, керы) и женщины. Возможно, стоило оставить их наедине, но о керах и женщинах речи пока не шло, а разговоры об оружии с некоторых пор стали интересны и мне.

      Из своей комнаты Лайс вынес перетянутый бечевкой сверток и бережно сгрузил его на стол в гостиной.

      – За шкаф сунул и забыл. Самому странно – ведь этот клинок чуть было не забрал мою жизнь.

      – А вместо этого ты забрал меч, – усмехнулся Брайт, глядя, как кард разворачивает трофей.

      – Вот именно. Гляди. Красавец, правда?

      Красавец. Даже моих скудных познаний в этом вопросе хватало, чтобы понять, что оружие не из дешевых и сделано на совесть. Наверняка идеальный баланс, нетяжелый, судя по узкому клинку с широким долом, а рукоять так и просилась в ладонь…

      – Хорош, – севшим вдруг голосом выговорил Брайт. – Слишком хорош для простого разбойника.

      – Я тогда тоже так подумал. – Лайс медленно поднял меч и повертел, любуясь. – Но тот мальчишка был не так уж прост. Опытный мечник. Хорошо обученный. А ведь совсем сопляк был, лет двадцать – не больше.

      Лайс-Лайс, как же придавило тебя этими блоками! Ничего не видишь, не чувствуешь. А может, и не в блоках дело. Может, это я после того, как не стало Ила, после того, как душу наполнила собственная боль, стала так резко слышать чужую. Сначала Миласа, застывшая в нерешительности на пороге нашего дома, теперь Брайт. И мне, с трудом освоившей простейшие приемы ментального воздействия, не нужно даже напрягаться, чтобы впитать горечь чужих мыслей…

      – Девятнадцать. – Полусотенный тяжело опустился на стул. – Тем летом ему было всего девятнадцать.

      Он как будто постарел в один миг лет на десять. Заметнее стала седина, обозначились четче морщины.

      – Не вини Лайса, Брайт, – сказала я, пока кард растерянно глядел на старого приятеля. – Он защищал свою жизнь, выхода у него не было. И твоей вины в этом тоже нет. Твой сын сам выбрал свою судьбу.

      Мужчина обхватил голову руками, а Эн-Ферро, до которого дошел смысл моих слов, брезгливо отложил злополучное оружие.

      – Брайт?

      На Лайса он даже не глянул. Сухие, но неестественно тусклые глаза недавнего весельчака смотрели на меня.

      – Ты неправа, открывающая, – покачал он головой. – Лайс – да, не было у него вариантов. А вот я… Трудно усидеть в одном мире, когда врата зовут. И с матерью его у нас не сложилось. Я… не бросил – так думал. Деньгами помогал, домик им прикупил в Орешниках – недалеко здесь, полдня на восток… И меч ему этот я подарил. Хороший меч, в Западных землях