Ключи от ящика Пандоры. Вера Колочкова

встать, Нина Вадимовна! – все тянула Ирина ее за локоть. – Вам же неудобно – на коленях! И пальто…

      – Эт-то что у нас тут происходит, интересно? – загремел за спиной мамин возмущенный голос. – Что это за картина маслом, а, я не поняла?

      – Вот… Нина Вадимовна…

      – Вижу, что Нина Вадимовна. А отчего ж на коленях, а не на голове? Могла бы и на голову встать, отчего же нет-то? Ишь, бесплатный цирк устроила, на колени бухнулась! Ну-к, Ирка, забирай детей, пойдем отсюдова…

      Мама решительно подхватила девчонок, пошла прочь, шурша пакетом с покупками. Нина Вадимовна жалко засуетилась, запыхтела, с трудом поднялась, опираясь о ладонь девушки. И тут же ринулась вслед за мамой, растерянно бормоча и протягивая руку, как нищенка:

      – Погодите… Погодите, Светлана Васильевна, прошу вас… Еще одну минутку можно… Посмотреть…

      – А чего на них смотреть-то, они картины вам, что ли? Не надо на них смотреть, коль в свое время отказались! Ишь, посмотреть… Не маялись, не растили, не интересовались даже, а тут выскочили – посмотреть! Ирка, не отставай, чего там застряла? Пошли, не оглядывайся, и без того в универмаге задержались, детей кормить пора!

      Ей ничего не оставалось, как догнать маму, подхватить Машкину ручонку. Оглянулась… Нина Вадимовна так и стояла на месте, протягивая им вслед руки. Мама перехватила ее суетливое движение, шикнула злобно:

      – Не оглядывайся, кому сказала! Пусть теперь стоит, смотрит! А лучше в магазин идет, новое пальто покупать… Все изгваздала, дорогое, поди! Ничего, ничего…

      Весь остаток дня мама пробыла в приподнято-мстительном настроении. Улыбалась сама себе, хмыкала самодовольно:

      – Ишь, на коленки в грязь плюхнулась… Понятное дело, кровь-то родная – не вода… Прошибло, значит.

      – Мам, у нее ноги больные. Она не хотела, так получилось.

      – Ага, давай пожалей ее, бедненькую! Чего жалеть-то? Сама виновата! Права, права была твоя тетка! Их дело, их грех, им перед богом отвечать! Вот пусть перед ним и падают на коленки, грехи замаливают! А Нина Вадимовна твоя пусть вспомнит, как мне на дверь указала! Думаешь, мне тогда не обидно было? Бог-то не ермошка, видит немножко!

      А через три дня, уже в сумерках, остановилась у калитки машина. Мама выглянула в окно, проговорила испуганно:

      – Глянь, Ирк, какие к нам гости пожаловали…

      – Кто это, мам?

      – Не видишь, что ли? Игорек твой разлюбезный, собственной персоной, вместе с родителями.

      – Игорь?! Не может быть…

      – Да ты что, ослепла со страху? Да вот же он, в калитку шагнул, видишь? А какой вальяжный стал, совсем городской… Одежка-то какая модная… Хоро-ош, зараза!

      – Мама! Мам… Скажи им… Скажи, что меня дома нет…

      – Ну, чего ты заметалась, как курица? Ишь, с лица сразу спала… Давай уж, поговорим с ними, коли такой чести удостоились.

      – Нет. Нет! Не могу…

      Умчалась в свой закуток, сунулась в промежуток меж детских кроваток, присела на корточки. Машка с Сашкой мирно спали, посапывали тихо, и невдомек