Метро до Африки. Дарья Донцова

дело, – пожала я плечами. – А что? У Александра Михайловича случился редкий праздник, мы захотели в нем поучаствовать.

      – Даже генерал заметил, говорил потом: «Сынок-то у полковника, который Аркадий, просто копия папаши».

      Я поперхнулась. Ну конечно, Кеша и Дегтярев просто клоны. Аркадий высокий, худой, темноволосый и с карими глазами, практически никогда не выходит из себя, а если вам удастся разозлить адвоката, то он, и без того бледный, становится просто синим и начинает шипеть, как разбуженная в недобрый час кобра. Александр Михайлович, если честно, похож на хомяка-переростка. В юности полковник, кажется, имел русый цвет кудрей, точнее не скажу, потому что уже давно макушку Дегтярева украшает лысина, по бокам которой свисает нечто, напоминающее бахрому от пледа, пожеванную собаками. Глаза у приятеля голубые, а в гневе они сереют, и сам полковник делается похожим на перезрелый помидор. К тому же он всегда орет дурниной. Кеша ест мало, в основном налегает на салаты; полковник, коли его не отогнать от холодильника, слопает все с полок. Первый пьет виски, второй только пиво. Один обожает носиться по городу и легко нарушает правила дорожного движения, другой плюхает со скоростью сорок километров в час, вися на руле. Ну согласитесь, трудно найти более похожих людей, стопроцентно они – отец и сын.

      – Не повторяй глупые сплетни, – не удержалась я от замечания, – а живенько объясни, по какой причине меня сюда вызвал. Вечер на дворе, я хочу домой.

      Витька почесал переносицу и завел обстоятельный рассказ.

      Некоторое время назад у Александра Михайловича вдруг капитально испортилось настроение, он стал хмурым и, что особенно насторожило Кондратьева, перестал орать на подчиненных. Отдел давно привык к головомойкам от полковника и воспринимает их как отеческую заботу. Александр Михайлович человек незлопамятный, отчитав кого-нибудь, он моментально забывает об инциденте, и можно спокойно работать дальше. Регулярно устраивая своим людям встряску, полковник всегда защищает их перед начальством. Один раз кто-то из вышестоящих решил погонять подчиненных Дегтярева, и тогда Александр Михайлович произнес гениальную фразу, которая навсегда вошла в местный фольклор. Глянув на разошедшегося начальника, он (тогда еще майор) твердо заявил:

      – Этих людей бью только я. Если хотите, можете орать на меня, но остальных не трогайте.

      Дегтярев не берет взяток, не подставляет своих, пытается выбить им квартиры (один раз ему это удалось), сквозь пальцы смотрит на небольшие нарушения дисциплины и, если человек хорошо работает, прощает ему все. Теперь понятно, почему подчиненные спокойно относятся к перепадам его настроения? У них фаза, когда начальство, краснея от гнева, принимается стучать кулаком по столу, называется «дерьмо попало в вентилятор». Главное, прижать уши, опустить хвост и исправно дрожать, демонстрируя полнейший ужас.

      А тут вдруг Александр Михайлович стал тихим, очень вежливым, каким-то потухшим.

      Через неделю народ забил тревогу, Витьке поручили разобраться в ситуации. Кондратьев потащил полковника