Эхо дефолта. Николай Леонов

у нас в следственной камере ему придется, – сокрушенно вздохнув, ответил Стас и развел руками. – Ничего с этим уже поделать нельзя.

      Нонна изумленно посмотрела на Стаса.

      – Это же нечестно, несправедливо! – воскликнула она.

      – Очень даже справедливо, – Стас решил ковать железо, пока горячо. Ему удалось захватить внимание Нонны, вступить с нею в разговор, и теперь он постарался продолжить его, не меняя скорбного выражения своего лица: – Ваш Илья Ржевский должен был знать пределы своих обязанностей. Почему он полез в анализы, которые все равно не смог провести на должном уровне?

      – Как это не смог? – возмутилась Нонна. Она так взволновалась, что пересела на кровати ближе к Стасу и даже не заметила этого, хотя раньше очень внимательно соблюдала интервал-дистанцию. – Вы видели, какие у него приборы? У Путина в кремлевской больничке таких нет, я вам точно говорю. Толя очень заботится о своем здоровье…

      Нонна замолчала, прерывисто вздохнула и поправилась:

      – Заботился. Заботился Толя, но все оказалось бесполезно…

      На ее глаза навернулись слезы, она зашмыгала носом.

      – Вот это нам и интересно. – Стас уже привычно сделал вид, что не замечает резкого перепада в настроении Нонны. Он хорошо помнил, на какие подвиги она бывает способна, когда начинает биться в истерике, и поэтому очень постарался продолжать говорить в прежнем тоне, то есть мягко, но непреклонно: – Кто же знал, что он такой заботливый? Я про Анатолия Ветринова говорю. Или это знали все?

      – Откуда же я знаю, все или не все? – закричала Нонна. – Я же не все! И на работе у него я никогда не была.

      – Задачка, однако… – Стас почесал за ухом, потом в затылке.

      – Помылся бы ты, заяц, – слабо улыбнулась Нонна.

      – Что? Что вы сказали? – Стас даже ошалел на минуту. Он думал, что девушка на пороге нового приступа истерики, а она, оказывается, даже не собиралась в нее впадать.

      Патологоанатом меланхолично фыркнул за столом, не поднимая головы.

      – Что? Смеешься? – обиделся Стас на отсутствие у того товарищеского к нему отношения. – Твои клиенты с тобой так не шутят? А вот мои шутят, как видишь!

      – Это кто? – впервые полюбопытствовала Нонна, показывая на патологоанатома, продолжавшего аккуратно выводить строчки в медицинской карте.

      – Врач узкой специализации. Патологоанатом называется, – вежливо объяснил Стас. – Знаете значение этого сложного слова?

      – Знаю. А ты… вы кто? – Нонна с запоздавшим подозрением покосилась на ковбойские сапоги и курточку Стаса. – Тоже пат… патологоанатом? Или психиатр? Я – не сумасшедшая!

      – А я полковник Крячко, – Стас поклонился, что смотрелось немного комично, потому что он продолжал сидеть на краю кровати. – И я вместе с другим полковником, – продолжил Стас, – занят теперь расследованием убийства твоего Толика. Пардон, Анатолия Анатольевича Ветринова.

      – А где тот полковник? – спросила Нонна.

      – Доктора повез на разговорчики. Да ты же с ним