Ветлужская Правда. Андрей Архипов

мастеров и их учеников обучали рукопашному бою и обращению хотя бы с ножом. – Скосив глаза на полусотника, стоящего в сторонке, и дождавшись ответного кивка, он закончил доклад: – У меня все.

      – Что ж, его слова я услышал. А насчет вины… Все мы повинны в произошедшем, и я в том числе. Однако исправлять некоторые ошибки никогда не поздно… – Трофим прищурился и оглядел расслабившихся черемисских мальчишек. – А посему говорю свое решение. Судить эту троицу будут их родичи, но свое мнение до них я донесу. Да и нам никто не может помешать относиться к ним так, как они этого заслуживают! Теперь они для нас никто! И никогда не будут своими! Никогда и нигде! – Воевода выждал волну оживления, пронесшуюся по строю, и продолжил, глядя на десятки черемисов: – За понесенные потери я еще спрошу с ваших отцов, но свой заработок, считайте, вы потеряли! Все! Раз вы на особом положении и вас пальцем не тронь, то и отвечать вам за свои грехи всем вместе. Те же из вас, кто пожелает остаться и начать все заново, отныне распределятся в другие подразделения и будут подчиняться нашим законам… Слышишь, Мстиша? За их обучение и знание языка отвечать всем остальным в десятках! Это уже вам как часть наказания! Учите, как своих, и руки не распускайте! Лично спрошу, если услышу недовольство из чьих-то уст. Всем по-новому разделиться и, как прежде, в одну седмицу назначать десятников из местных ребят, в другую – из черемисов. Через три месяца назначишь постоянных. Скоро прибудет еще пополнение – их распределить так же. А теперь… Кто-то из вас желает покинуть наши ряды?

      Последний вопрос был адресован черемисским подросткам, настороженно внимающим воеводе. На протяжении его речи они постоянно шушукались, но на это никто не обращал внимания – многие из них просто не понимали произносимых слов, и соседи им досконально все объясняли. Трое обвиняемых сразу же вышли из рядов, слегка прихрамывая и морщась от боли. Янган уже почувствовал себя в безопасности, поэтому обернулся и прикрикнул на стоящих позади него. После резких слов еще четверо из его десятка выбрались вслед за ним.

      Остальные выходить не рискнули, опасаясь гнева своих родных. Все-таки их посылали сюда не затевать распри. Хотя вполне возможно, что им было просто противно, когда один из них попытался себе силой выбить лучшие условия жизни, либо они действительно хотели остаться в рядах ветлужских мальчишек, уже понемногу превращавшихся на их глазах в полноценных воинов.

      – Все вышли? – продолжил воевода. – Хорошенько подумали? А теперь слушайте те, кто остался, и запомните на долгие годы! Честь дороже жизни! Именно так завещал нам Святослав, говоривший, что «мертвые сраму не имут»! Сменятся поколения, но эти слова будут повторять самые отважные и честные души, эта фраза в трудные времена станет греть многие сердца. Многие, но не все. Всегда останутся выродки, которые будут силой или обманом добиваться для себя легкой работы и сладкой жизни. Они будут лгать вам в лицо, красть у вас честно заработанный кусок и даже посылать вас на смерть,