Князь Палаэль. В другом мире. Владимир Снежкин

мага. Он очень трудоемкий, требует присутствия магов всех стихий и направлений. Каждый из них накладывает на испытуемого свою часть из комплекса заклинаний. Если маг одного из направлений по каким-то причинам отсутствует, то способности испытуемого в этом направлении останутся непроверенными. Для более точного определения перспективы развития испытуемого по различным направлениям требуются как можно более сильные маги. Как ты, наверное, успел заметить, здесь присутствуют в основном архимаги.

      – Почему вы решили провести эти испытания сейчас, а не при поступлении в академию? – заинтересовался испытуемый.

      – Я думаю, ты знаешь ответ на свой вопрос.

      Палаэль, немного подумав, согласно кивнул.

      – Ты готов к началу тестирования? – спросил ректор, подойдя ближе.

      – Да.

      – Тогда начнем. – И Ласиль положил обе руки Палаэлю на плечи.

      Обе фигуры скрыла сверкающая сфера, являющаяся не чем иным, как невероятно сложным переплетением всевозможных магических конструкций разных направлений. Свечение сферы усиливалось по мере того, как маги напитывали силой свои заклинания, каждое из которых было составной частью этого грандиозного комплекса. И к каждой такой конструкции из ауры ректора Ласиля выстрелило по аурному жгуту, от чего он стал напоминать ежа. Вот только иглы все светились, и было их необычно много. Ректор отвечал за общий контроль над прохождением теста.

      Князь Палаэль (капитан Вихрь)

      – Тогда начнем, – сказал ректор, и тут на меня навалилась тяжесть.

      Я терпел.

      Ощущение тяжести усиливалось с каждым мгновением.

      Я терпел.

      Давление усилилось непомерно, на мгновение даже показалось, что меня сейчас расплющит по полу. Упал на колени. Через мгновение словно раскаленные спицы вонзились мне прямо в мозг. От нестерпимой боли я закричал.

      Боль все продолжалась и продолжалась… Океан боли… в котором сейчас утону…

      Проваливаюсь в забытье, чтобы через мгновение очнуться все в тех же всепоглощающих страданиях… Кричу… Потерял счет времени, уже не знаю, сколько это все продолжается… Может, мгновение, а может, и целую вечность… Боль! Будь ты проклята!!!

      Начинаю крыть матом по-русски, уже наплевать… Снова забытье.

      Захожу в котельную. Вижу, как кочегары стоят около одного из котлов и с интересом что-то обсуждают. Подхожу.

      – Что, не работается? – спрашиваю.

      – Евгенич, – отвечает один из кочегаров, старший в смене, весь в наколках, не один десяток лет на зоне отсидел, – тут такая ситуевина! Принесла бабка кота в мешке, сжечь попросила. Гадить стал он у нее везде. Так мы его в топку забросили, закрыли. Через пару минут слышим – орет. Думаем, дай посмотрим, почему не сгорел. Открываем дверцу топки, а оттуда горящий ком вылетел и из котельной в снег… Никогда такого не было. Тут кумекаем, что, видно, он место себе в котле нашел, где горящего угля нет, хотя жар-то он везде. Вот как такое может быть?

      – Я