Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?. Владимир Большаков

которые вытащила из шкафа Генпрокуратура, на наш взгляд – абсолютно чистые, и при внимательном рассмотрении, наверное, и у других специалистов возникнет аналогичное ощущение. То, что Генеральная прокуратура начала не просто работать, а арестовывать людей на базе этих чистых дел, свидетельствует о том, что, во-первых, им немного, что есть на нас вытащить, а во-вторых, о том, что они абсолютно уверены в торжестве силы над законом. Видно, там полагают, что любое дело в неправовом режиме может быть истолковано так, как им нужно. И зря так считают. Я полагаю, что все происходящее вокруг нашей компании порочит сам институт Генеральной прокуратуры. Наше общество сейчас все более склоняется к тому, что прокуратура, по крайней мере, в нашем случае, не является правоохранительным органом…

      В.Б.: Депутат Дайхес (КПРФ) обратился в Генпрокуратуру по поводу «нарушений налогового законодательства РФ» ЮКОСом в результате использования схем ЗАТО, офшоров, в частности, в городе Лесной Свердловской области. Другие депутаты в своих запросах указывают, что ЮКОС покупает у собственных подразделений не нефть, а «скважинную жидкость» по так называемой «внутрикорпоративной цене». В результате, как утверждается в одном из докладов Счетной палаты, доля сырьевых налогов, взимаемых от цены (10 процентов роялти и 6—16 процентов на воспроизведение минерально-сырьевой базы), уменьшается где-то со 128 до 32 рублей за тонну. Что вы можете сказать по этому поводу?

      М.X.: Каждое из этих обвинений и десятки других (я хочу напомнить еще раз, что в год у нас проходит более тысячи проверок) неоднократно исследовались с разных точек зрения юристами. С учетом нашего несовершенного законодательства по каждому из этих вопросов бывает несколько мнений у юристов и ровно потому, что это обычная практика, у нас в год идет порядка 150 процессов. Надо сказать, что и в мире это – нормальная практика. У British Petroleum в постоянном режиме идет около 3 тысяч процессов, причем в разных странах мира. Это нормально. Какие-то процессы мы выигрываем, какие-то – проигрываем, мы открыты в этом отношении. Мы даем об этом информацию в своих корпоративных отчетах. Что касается статистики, то могу вам сказать, что мы платим за тонну добываемой нефти не меньше, а больше, чем многие из наших коллег по цеху. И уж во всяком случае, никаких существенных отклонений от того, что платит, например, «Роснефть», в меньшую сторону у нас нет. Более того, в отличие, например, от компании «Роснефть», мы платим достаточно большие деньги и нашим акционерам, и выплачиваем их в рамках конкурсов и аукционов, когда государство продает новые месторождения. Что касается «скважинной жидкости» – это такой уже более специальный вопрос, и он неоднократно рассматривался. Но что же поделаешь, если в России мы действительно добываем не чистую нефть, а жидкость, в которой нефти всего 3 или 10 %. Или в среднем по компании, если взять ЮКОС, – 30 % нефти, остальное – вода, соль, металл и так далее. Это специфика наших месторождений. Вот то, что мы добываем, называется «скважинная жидкость», а потом,