Последнее письмо от твоего любимого. Джоджо Мойес

лимитом, есть планы на выходные, а еще у нее, в отличие от всей остальной компании, пока что нет ни единой седой волосинки – жизнь удалась.

      – Ты когда-нибудь думаешь о ней? – спрашивает Дуглас.

      – О ком?

      – О жене Джона. Как, по-твоему, она все знает?

      Все грезы Элли о счастье разбиваются, как только Дуглас заводит этот разговор.

      – Понятия не имею… – коротко отвечает она. – Я бы наверняка догадалась, будь я на ее месте, – добавляет она, так как Дуглас молчит. – Он говорит, что дети для нее куда важнее. Иногда я говорю себе, что, возможно, она в каком-то смысле рада, что ей не нужно беспокоиться о нем. Ну, понимаешь, ей не нужно делать его счастливым.

      – Мастерский самообман.

      – Может быть… Но если честно, то ответ отрицательный: я о ней совершенно не думаю и не чувствую себя виноватой. Мне кажется, если бы у них было все хорошо, если бы у них была настоящая связь, Джон никогда не стал бы встречаться со мной.

      – Женщины имеют крайне странное представление о мужчинах.

      – Думаешь, он счастлив с ней? – спрашивает Элли, напряженно вглядываясь в лицо Дугласа.

      – Откуда мне знать? Просто я считаю, что если он спит с тобой, то это совершенно не означает, что он несчастлив со своей женой.

      Настроение меняется, и, словно обозначая эту перемену, Элли отпускает его руку и поправляет шарф.

      – То есть ты хочешь сказать, что я поступаю плохо? Или что он поступает плохо?

      Ну вот, наконец-то нашелся тот, кто сказал ей об этом. И не кто-нибудь, а Дуглас. Человек, который вообще не склонен осуждать других. Это причиняет боль.

      – Я не думаю, будто кто-то из вас поступает плохо. Я просто вспоминаю о Лене, о том, как много будет для нее значить наш ребенок и что я мог бы пойти налево просто потому, что внимание, которое раньше доставалось мне, теперь будет принадлежать нашему ребенку…

      – Значит, ты все-таки думаешь, что Джон поступает плохо.

      – Да нет… – Дуглас качает головой, останавливается, вглядываясь в ночное небо и пытаясь точнее сформулировать ответ. – Мне кажется, Элли, что тебе следует быть осторожной. Ты все время пытаешься угадать, что он имеет в виду, чего он на самом деле хочет… Зря тратишь время. По мне, все гораздо проще: ты кому-то нравишься, он тебе тоже, вы начинаете встречаться, вот и все.

      – Дуглас, ты живешь в прекрасном несуществующем мире. Жаль, что в реальной жизни все по-другому.

      – Ладно, давай сменим тему, не стоит об этом говорить после всего, что мы сегодня выпили.

      – Нет, постой! – резко обрывает друга Элли. – Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Все в порядке, по крайней мере, теперь я знаю, что ты об этом думаешь. Дальше можешь не провожать, дойду сама. Привет Лене.

      Последние два квартала до дома Элли практически бежит, не оборачиваясь и не глядя на старого друга.

      Газета «Нэйшн» переезжает: коробки одна за другой отправляются в новое здание со стеклянными стенами на пестрой, оживленной набережной в восточной части города. На протяжении