Анатомия протеста. Ксения Собчак

сады и школы, из крана будет течь вода, не изменится ни-че-го! Люди поймут, что наверху что-то поменялось, только когда заметят: «А почему нас на совещания не вызывают?» Не будет ни слома, ни краха, ни развала.

      – Это ваш опыт работы советником губернатора Кировской области?

      – Да. Я там проработал год, видел все изнутри. По ряду этических соображений я не хочу подробно об этом говорить, но факт заключается в том, что либо ты принимаешь все правила игры, либо, если не принимаешь, ты просто становишься неэффективным, плохим губернатором. Ты не будешь получать фондов из центра, с тобой там никто не будет дружить, ты испортишь отношения со всеми элитами. Ведь помимо губернатора и его команды там существует региональная милиция, ФСБ, главный федеральный инспектор, существует огромное количество отделений каких-то бессмысленных всяких федеральных организаций, и бесконечно ездят всякие федеральные жулики, министры, замминистры, начальники департаментов и так далее. То есть это огромное движение, и, находясь внутри этого роя, но отказываясь играть по его правилам, губернатор и его команда не смогут существовать, и все скажут: «Да, он ужасный губернатор, он все провалил».

      Система Путина – она же вся построена на коррупции, это главный ее базис. Путин использовал систему, которую придумал и создал Лужков, просто он ее сделал гораздо хуже, чем Лужков. У Лужкова все то же самое было: каждый глава управы знал, что ему нужно подделывать выборы, всех зачищать, он мог сколько угодно воровать, но перед ним ставили задачу: чтобы у тебя трубы не лопнули зимой, чтобы была чистота и чтобы ты участвовал в бесконечном московском празднике.

      – Что еще дал вам опыт работы в губернии?

      – Я убедился в том, что никакой вертикали власти нет: сколько угодно могут в Москве стучать кулаком – сигнал не проходит. Этой вертикали власти не существует, она не способна принимать и приводить в силу решения – провал проекта «Доступное жилье» и всех других нацпроектов тому наглядное подтверждение. Даже серьезного репрессивного аппарата у вертикали нет, что слава богу. Она может только распиливать деньги, принимать решения – не может.

      Во-вторых, я убедился в том, что мотивация всех без исключения чиновников – это деньги либо расширение своих полномочий для того, чтобы заработать больше денег. И третье – я убедился, что всех этих людей можно вышибить и набрать новых.

      – У власти есть один хорошо работающий инструмент: инкорпорация правозащитников, блогеров, политиков – с тем чтобы сделать их соучастниками. Ради, конечно же, хорошего, доброго, вечного. К вам не подкатывались из Кремля?

      – Все почему-то это спрашивают, и никто не верит, когда я говорю, что даже не пытались…

      – А путинские люди?

      – Никогда никто со мной никаких разговоров таких не вел и не пытался на меня выходить.

      – Вы полгода провели в Йельском университете. Что вам это дало?

      – Общение с очень умными людьми. Понимание того, как устроена американская политика, как устроена