Морбакка. Сельма Лагерлёф

еще привлекательнее. Им прямо-таки загорелось поскорее ступить на Остров Гро.

      Лодка подошла к островку, скользнула под нависшие каменные кручи. Шкипер высматривал, где бы причалить.

      В этот миг маленькая Анна Лагерлёф потянула маменьку за рукав.

      – Мама, – сказала она, – Сельма плачет.

      И правда. Хворая девчушка сидела вся в слезах. До сих пор ей было ничуть не страшно, а теперь вот она испугалась. Думала, будет весело сойти вместе со всеми на берег Острова Гро, но теперь, когда лодка очутилась под скальным обрывом, островок выглядел мрачно и зловеще. Вот в чем дело. Ее напугал всего-навсего скальный обрыв.

      Остальные принялись выспрашивать, отчего она плачет, но девчушка ничего не говорила. Не могла же она сказать, что ее пугает каменная круча.

      Скоро допросчики отстали, так как шкипер нашел где причалить, и честной компании стало не до нее.

      Как только лодка ткнулась в берег, магистр Лундстрём из Филипстада вскочил на ноги и с причальным тросом в руках выпрыгнул на берег. Однако на берегу словно бы стоял какой-то невидимка, который пихнул его в грудь, – он отпрянул назад и, соскользнув с камня, на котором стоял, рухнул в воду.

      Все перепугались, закричали от неожиданности, но испуг продолжался недолго. Шкипер стремительно, словно чайка за рыбой, перегнулся через борт, ухватил долговязого магистра за воротник и вытащил из воды, насквозь мокрого, однако совершенно невредимого.

      Разумеется, всех до глубины душ взбудоражила ужасная картина – человек, падающий прямиком в смертоносную пучину. Хоть опасность и миновала, прежний легкомысленный настрой никак не возвращался.

      Магистр Лундстрём предложил честной компании сойти на берег, а сам он меж тем вернется на лодке в Стрёмстад и переоденется. Это ведь недалеко, лодка придет за ними, когда они пожелают.

      Но они не согласились. Хватит с них Острова Гро. Никому не хотелось выходить на сушу, на скользкие камни и карабкаться по жутким каменным кручам.

      Короче говоря, компания воротилась в Стрёмстад, говорили по дороге мало, каждый призадумался, уж нет ли в старинных преданиях все-таки крупицы правды. Не странно ли, что беда приключилась именно там? Ведь они побывали чуть не на всех островах стрёмстадских шхер, и ни разу ничего не случалось.

      – Я сразу подумала, что девчушка плачет не к добру, – сказала одна из двух мамзелей Тобиесон. – Поняла: что-то случится.

      – Н-да, а что скажет поручик Лагерлёф? – спросила ее сестра, обернувшись к нему.

      – Что я скажу? Скажу, что иначе и быть не могло, коли мы послали на берег этакого школьного священника. Нет, он для Титы Гро не годится.

      – Вы полагаете, поручик, – сказала мамзель Тобиесон, – что, если б мы послали кого-нибудь другого… Если б на берег выпрыгнули вы сами, поручик, нас бы встретили дружелюбней?

      – Совершенно верно, разрази меня гром, – отвечал поручик Лагерлёф.

      Господи Боже, как все смеялись! Мрачное настроение в лодке как